Облачный атлас (Cloud Atlas)

Другие цитаты по теме

Мое бетонное небо стало бездонным и синим,

Это любовь делает меня сильным.

— Великий Зевс превратил возлюбленных в два дуба. Знаешь, что было потом?

— Из них построили лодку?

— Нет, их ветви сплелись и они всю жизнь провели в объятьях.

— И что?

— Брось, Зена, каждому суждено найти своё дерево. Даже тебе.

— Самые сильные деревья стоят в одиночку.

— Не надо всё время быть сильной, иногда полезно расслабиться.

— Да уж.

Правду говорят: любовь — волшебная сила. Выше любви ничего нет.

Наполовину прочтенная повесть — что любовь, брошенная на полдороги.

Love's strength standeth in love's sacrifice.

Да оно ведь всё суррогатное, коли за серебро покупается. Кто силу за деньги купить надеется, кто здоровье, кто любовь, кто года лишние. Да токмо разве хоть кому сие удавалось? Настоящая сила приходит, коли сам дрова колешь, сосны валишь, косой на лугу машешь. Настоящее здоровье в лесу вдыхаешь, в тумане утреннем, на берегу озера рассветного. Любовь настоящую в страдании души растишь, года настоящие деяниями, а не днями считаешь. А у вас что? Токмо суррогаты и остались...

— Великий Зевс превратил возлюбленных в два дуба. Знаешь, что было потом?

— Из них построили лодку?

— Нет, их ветви сплелись и они всю жизнь провели в объятьях.

— И что?

— Брось, Зена, каждому суждено найти своё дерево. Даже тебе.

— Самые сильные деревья стоят в одиночку.

— Не надо всё время быть сильной, иногда полезно расслабиться.

— Да уж.

Глупый человек вырезает из живого дерева мертвую рожу, мажет ей губы рабьей кровью и думает: вот я молниерукому угодил! Потому что дурак!  — гаркнул Рёрех. — Доблесть — к доблести. Храбрость — к храбрости. Храбрый воин врага рушит, вражьей кровью умывается, битвой дышит — и храбрее становится. И доблесть его — Перунова пища. И Перунов дар. Это как из малого желудя могучий дуб вырастает. Но чтоб дуб вырос, земля нужна. Сила земная, от Мокоши.

Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.

Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.

Скарлетт: Однажды вы сказали: «Помоги, боже, тому, кто её полюбит!»

Ретт: Помоги мне, боже...