Не желаешь оглохнуть — прикидывайся глухим.
Хороший игрок всегда помнит это правило: к игре присмотрись, а потом уж за карты берись.
Не желаешь оглохнуть — прикидывайся глухим.
Хороший игрок всегда помнит это правило: к игре присмотрись, а потом уж за карты берись.
Когда перед тобой появляется человек, ты не хочешь смотреть ему в лицо, и он не хочет — очень уж больно видеть кого-то с такой ясностью, как будто смотришь ему внутрь, — но отвернуться и совсем его потерять тоже неохота. Вот и выбирай: либо напрягайся и смотри на то, что появляется из тумана, хотя смотреть больно, либо расслабься и пропади во мгле.
Если тебе не для чего просыпаться, то будешь долго и мутно плавать в этом сером промежутке, но если тебе очень надо, то выкарабкаться из него, я понял, можно.
По-прежнему он иногда встает и качает головой, и докладывает, как он устал, но это уже не жалоба, не оправдание и не предупреждение — все давно кончено; это как старинные часы, которые времени не показывают, но все еще ходят, стрелки согнуты бог знает как, цифры на циферблате стерлись, звонок заглох от ржавчины — старые ненужные часы, они еще тикают и хрипят, но без всякого смысла.
Во всем отделении перегорела аппаратура — попыталась подстроиться, замерила электронными датчиками, вычислила, что справиться с таким не может, и просто сгорела, покончила с собой.
Если тебе не для чего просыпаться, то будешь долго и мутно плавать в этом сером промежутке, но если тебе очень надо, то выкарабкаться из него, я понял, можно.
А после, прячась в уборной от санитаров, я глядел на себя в зеркало и удивлялся, что кому-то удается такое неслыханное дело — быть собой.