Лишенные решимости не могут даже сами вытереть свои слезы.
— Ты забыла, как буйствовала, впав ярость?! Ты забыла о ненависти в своем сердце?!
— Не забыла! Но покончила с этим! Я больше не совершу подобной ошибки! Я буду жить ради достижения своей цели! Ради желания вернуть друзей! И ради защиты людей, которые мне дороги.
Узри же, каковы люди! Роскошь приводит к жадности, а жадность вызывает пофигизм. Однажды познав удовольствие, от него уже не отказаться! Все они просто свиньи в людской одежде. Свиньи, которых нужно пинать ногами!
Cтрах — это свобода. А подчинение — освобождение. Противоречие есть истина. Таковы законы этого мира.
Люди... все они — глупцы. Они свиньи в костюмах людей, одомашненные государством. Ими нужно управлять.
Некоторые люди никогда не проявляют свою инициативу — до тех пор, пока кто-то не попросит их об этом.
И хотя морально он готовился к этому длительное время, надежда не покидала его до самого последнего момента. Даже когда она завершила свой монолог, когда отстранилась, отведя глаза и попрощалась, сдерживая слезы, он не осознавал, что это все отныне завершится. И теперь, спустя несколько дней без её общества: полюбившегося запаха, нежных рук, любимых зеленоватого цвета глаз, искренней улыбки, звонкого смеха, который она никогда не сдерживала, ее теплых губ, прикосновение к которым доставляла ему истинное счастье; лишь в тот момент, когда остался один на один с этими воспоминаниями и горечью во рту, вызванной крепким кофе, а может той болью, что она ему оставила, он, выпустив из носа сигаретный дым, почти физически ощутил боль от осознания. Осознания того, что ее больше нет рядом, что отныне он лицом к лицу с самим собой, тем собой, которого он так ненавидел, а она любила.
Она подняла на него свои кристально чистые, кричащие от боли, изумрудные глаза и невольно всхлипнула, в попытке взять себя в руки, но каждая мысль, приходившая в ее светлую голову отдавалась глухой болью в груди, не позволяя этому случиться. Он безучастно продолжал смотреть на подрагивающие нежные плечи, на вздымающуюся от глубоких вздохов грудь, на порозовевшие от гнева или горечи щеки, на резкие покусывания нижней губы, ставшей оттого совсем алой и прекрасно припухшей. Она манила к себе всем своим существом, желание прильнуть к припухшим губам и провести пальцем по мокрым ресницам было таким невыносимым, что буквально причиняла ему физическую боль. Борясь с самим собой, он сжал кулак, собрав в него всю свою волю и с усилием оторвал взгляд от любимого лица, обрамленного смертельной печалью.
— Мы не можем быть вместе, — выдавил он из себя, чувствуя, как ком подползает к горлу. Она с надеждой взглянула на него, приоткрыв рот в попытке задать вопрос, сводивший с ума их обоих в равной степени, но он опередил ее, резко и безжалостно проводя пятью словами по открытой, обнаженной душе девушки. — Нет, я не люблю тебя.
Cлайд с цитатой