Людям всегда становится страшно, когда они узнают то, чего знать не хотят. Поэтому люди не знают того, чего не хотят знать.
И знаешь, что правда? Та правда, которую ты скрываешь, то, чего ты очень боишься.
Людям всегда становится страшно, когда они узнают то, чего знать не хотят. Поэтому люди не знают того, чего не хотят знать.
Странно. Девяноста пяти процентам людей я не могу сказать правду, потому что они ее не поймут или обидятся. И девяносто пять процентов людей никогда не говорят правды мне, потому что обижусь я. И сам себе я в десяти случаях из ста не могу сказать правду, потому что мне будет страшно.
В каждом, каждом из нас есть предисловие ужаса,
но страшно совсем не это — не смерть, не распад, не градус,
страшно, когда ты скажешь: «мне ничего не нужно»
скажешь спокойно, тихо. И это окажется правдой.
Я навсегда запомнила один момент. Мой сын, он был тогда маленький, сказал: «Мама, помнишь, в кино была одна девочка? Монстр на нее нападал, и никто не защищал девочку от монстра?» Я с трудом припомнила, что мы и правда смотрели с ним какой-то дурацкий, совсем слабенький фильм про пришельцев. Я его и пересказать бы не смогла. А он снова: «Мама, помнишь: монстр нападает, а девочку никто не защищает!» Я говорю: «Помню». А он снова о своем, и опять одно и то же. Тогда я потеряла терпение. Говорю: «Да сколько можно! Неужели так страшно?» И забыла об этом. А он так поморгал-поморгал и больше уже не переспрашивал. А потом, уже много позже я поняла: его ведь даже не монстр испугал, а то, что девочку никто не защищал.
В дружбе, как и в любви, люди бывают счастливы, потому что не знают правды о близком человеке.
Правда может быть злой и лживой во многих случаях. Например, если сказать лишь половину правды. Сказать, что не хочешь разговаривать, и не объяснить — почему.
Оказывается, возмущение может победить даже сильный страх. Негодование, испытываемое оттого, что над тобой смеются, может быть сильнее всего, сильнее всех остальных чувств.