Вход на кладбище через кованые железные ворота, на арке – замысловатый витой узор, а сверху надпись:
Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной.
Да, казалось бы, вдвоем безопаснее.
Но Ты – персонаж ненадежный. Все мои знакомые Ты вечно подводили.
Они удирают из города, предают или мрут, как мухи, – и куда тебе деваться?
Да прямо сюда.
По старой привычке ей захотелось для успокоения прогуляться по кладбищу. Ближайшим было Монпарнасское кладбище. Оно всё состояло из хрупких домишек — миниатюрных часовенок, возведённых над каждой могилой. Сабина понять не могла, почему мёртвым хочется иметь над собой эту имитацию дворцов. Кладбище, по сути, было тщеславием, обращенным в камень. Вместо того чтобы после смерти стать разумнее, его обитатели оказывались ещё более безрассудными, чем при жизни. На памятниках они демонстрировали свою значимость. Здесь покоились не отцы, братья, сыновья или бабушки, а сановники и общественные деятели, обладатели званий, чинов и почестей; почтовый чиновник и тот выставлял напоказ своё положение, своё общественное значение — своё достоинство.
Нет, кладбище — это не то место, на котором покончены счёты с жизнью. Вон как покойнички вцепились в неё и не выпускают... Им изменило только движение; остальное — всё ещё при них: положение, вкусы, тщеславие... и вот даже... любовь ближних и признательность соотечественников.
Чаще всего кладбищем пользуются жители улицы Суханова. Это потому, что они живут к нему ближе остальных. Могилы залезли бы и в суханские огороды, если б не дорога, отсекающая дерзкий некрополь от крайнего домика с зеленой крышей. Однако случается и так, что умирает кто-нибудь с дальних окраин деревни, хотя это почти нонсенс. Действительно: умереть на Восьмом Квартале считается так же нелепо, как, например, ходить за хлебом в Лёхин магазин «Лагуна», живя где-нибудь на Третьем Мысе. Если в Овчарове разносится слух о чьей-либо смерти, первым делом люди спрашивают, откуда покойник. Если с Суханки, никто не удивится (так и скажут: «А, с Суханки. Ну, тогда ясно»), а если с Третьего Мыса или с Восьмого Квартала, то незамедлительно переспрпереспросят: «Николай с Третьего Мыса умер?! Чего ради?!»
Все на свете истории — про волков. Все, что стоит пересказывать. Остальное — сентиментальная чепуха... Подумай сама. Можно убегать от волков, сражаться с волками, ловить их или приручать. К волкам могут бросить тебя или других, и тогда волки съедят их вместо тебя. Можно убежать с волчьей стаей. Обернуться волком. Лучше всего — вожаком. Ни одна приличная история не обходится без волков.
Печалиться лучше в молодости. Печальная хорошенькая девушка вызывает желание ее утешить, а вот печальная старая клюшка — нет.
Заглохшей тропкой травяной
Слова читать на камне плит
Бывает, забредёт живой,
Но мёртвым путь сюда закрыт.
И вот гласит надгробный стих:
«Те, кто сегодня средь живых,
Вот эти надписи прочтут,
Назавтра тоже будут тут».
... Не изменишь плачем
Тот факт, что все мы ничего не значим,
Все постепенно отойдём во тьму,
Что страсть, надежда, слава и богатство
Уйдут гуськом в кладбищенское братство -
В компанию к таланту и уму.
Cлайд с цитатой