— У меня даже воображения не хватает, чтобы представить, как можно быть красивее.
— Рада бы возразить, да нечем.
— У меня даже воображения не хватает, чтобы представить, как можно быть красивее.
— Рада бы возразить, да нечем.
Я девочка. Я не хочу ничего решать. Я хочу закрыть глаза, а когда открою, чтобы всё было хорошо!
— Привет, Ёжик! Как дела?
— Даже не знаю, что тебе ответить. Вдруг я не хочу, чтобы все знали, как у меня дела! Вдруг я вообще больше не хочу о себе ничего рассказывать. Скажешь что-нибудь, а потом неизвестно еще как это тебе отзовется. Поэтому говорить лучше о чем-нибудь постороннем. О погоде... Хорошая погода, ветра нет. Солнце, солнце, солнышко, хаха!
— Ты бы шел от этого солнца в тень! Совсем... перегрелся.
— Что ты за нами ходишь?
— Меня зовут Амина. Что означает — «верная».
— А меня зовут Крош! Что означает — «КОНЧАЙ ХОДИТЬ ЗА НАМИ!»
— Здравствуй, Нюша.
— Здравствуй, ещё раз. Что с тобой, Бараш?
— Ничего, просто я бездарность.
— Нет-нет, ты не бездарность!
— Не надо. Давайте хоть сегодня будем искренни.
Бывают такие дни, когда весь мир лежит перед тобой, как вкусное пирожное. Всё становится ясно и понятно. Никаких тайн и загадок. И это чувство всезнания переполняет словно, словно... И нужно общение, общение... Потому что, если ты всю эту мудрость кому-нибудь немедленно не расскажешь, то можно просто умолкнуть!
— А вы знаете, что «самовар» начинается на «с», а заканчивается на «ар».
— Что если в него влить не простую воду, а газированную, то и чай будет газированный...
— Неужели ты так ничего и не понял? Есть то, что нельзя отремонтировать.
— Но я правда не понимайт. Я что-то не то удаляйт? А что тогда поломаться?
— Что мешает плохому танцору?
— Тесная обувь? Скользкий пол?
— Плохое дыхание. Ты должо́н научиться дышать!
— Существуют системы подготовки, позволяющие овладеть приемами индивидуальной защиты.
— Зачем?
— Чтобы никого не бояться! Если будешь хорошо подготовленным, тебе никто не будет страшен!
— Я и так никого не боюсь!
— Это от наивности.
Если грустить при всех нельзя, а грустить всё-таки приходится, то, наверное, можно грустить в специальной комнате, где никто ничего не увидит, ничего не услышит и не сможет мешать.