— Прости, Карыч, мы думали, что ты — Старый Год...
— Спасибо, что не старый пень.
— Я слышу шум.
— Это галлюцинация. От обезвоживания. У меня ночью уже было.
— Я тоже слышу.
— Какая-то... косилка.
— Это смерть!
— Смерть — с косой.
— Но нас же много...
— Дорогая Нюша, попробуй отгадать, что мы тебе собираемся подарить!
— Наверное, что-нибудь вкусненькое. Ведь жизнь устроена так, что всё вкусное рано или поздно кончается. Поэтому вкусненькое можно дарить постоянно!
— Теперь тебе не надо бояться, что вкусное может закончиться.
— Потому что оно не закончится никогда!
— Видишь, какое тут дело, Копатыч, Бараш отправляется в кругосветку!
— Опа, разрази меня гром!
— Сам в шоке.
— Не могли бы вы мне объяснить, изменчивая моя, с каких это пор быть собой стало не модно?
— С тех пор, как стало так просто быть кем-то другим.
Я же не подхожу ни по одному параметру... Конечно, не красавица! Какой-то пельмень с глазками!
Я не употребляю наркотики. Мне это уже не нужно. Я постарел, и если мне теперь нужен приход, нужно просто неожиданно встать со стула.
Вы знаете, я бы хотел, открыв глаза в возрасте Владимира Владимировича Познера (85), обнаружить, что я не в гробу. Вот это самое большое мое желание. А если все-таки я в гробу — хотелось бы, чтобы я сам, без посторонней помощи из него вышел. Ну, просто очередная примерка. Вот этого я бы очень хотел. А самое главное — я бы хотел себя видеть… да, еще я в принципе хотел бы видеть в этом возрасте! И хоть что-то соображать. Это важно.
Нельзя прятаться от жизни, дружище! Если так думать, то можно никогда не выйти из дома!
Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз — «старость средней тяжести».
Cлайд с цитатой