Люди посредственные терпят около себя лишь льстецов, что и понятно: стараниями льстеца посредственность может не считать себя таковой.
Её охватил страх, какого она не испытывала ни разу за всю свою жизнь. Через несколько мгновений она умрёт, она уже не сомневалась в том, и страшнее самого страха смерти было не знать, какая тебя ждёт смерть, куда будет нанесён удар...
— Придется, видно, и мне понемножку привыкать к тюремной жизни, — сказал он тем шутливым тоном, каким и в наши дни говорят избалованные богатством люди, когда им приходится самим принести из кухни блюдо или вымыть тарелку.
... оба, не отрываясь, смотрели на могилу, сердце их томило естественное для каждого человека, будь он сын бедняка или королевский сын, чувство грусти в ту минуту, когда тело покойного отца исчезает в земле.
Каждый из нас одинок в свой смертный час, и лишь гордец мнит, что будто он не одинок во всякий миг своего существования.
Единственно, что не вернется, — это молодость и возможность попутешествовать по белому свету.
А если один завидует и восхищается судьбой другого не меньше, чем тот, другой, его судьбой, значит, у обоих дела идут отлично.
Его издавна восхищало и удивляло, какими неисповедимо таинственными путями идут человеческие судьбы.
В тех случаях, когда на пути его высочества Валуа встречалось какое-либо непреодолимое препятствие, он, махнув на него рукой, брал следующее: в бранные дни, пренебрегши несдавшейся крепостью, он просто обходил её и шел на приступ соседней цитадели.
Cлайд с цитатой