Те, кто радуется, должны быть с теми, кто страдает...
Для того, чтобы сочувствовать чужому страданию, достаточно быть человеком, но для того, чтобы сочувствовать чужой радости, нужно быть ангелом...
Те, кто радуется, должны быть с теми, кто страдает...
Для того, чтобы сочувствовать чужому страданию, достаточно быть человеком, но для того, чтобы сочувствовать чужой радости, нужно быть ангелом...
Знаешь, нет в июне ничего хорошего. Никаких праздников, льёт постоянно, сырость. Говорят, что июнь – месяц радости, но что-то никакой радости я не вижу.
Такова уж моя натура – я способен радоваться самым неожиданным вещам. В силу этой врожденной извращенности, я иногда совершаю поступки, которые всем (даже мне) кажутся мужественными, хоть на самом деле причиной им моя трусость. Очевидно, это – компенсация, утешительный приз, достающийся тем, кого не привлекает ни одна из обычных радостей жизни.
Достоинство мужчины измеряется не ущербом, которое он может причинить своими кулаками, а состраданием, которое он может проявить.
И, наконец, жизнь меня научила, что самый верный ход – подчиниться первому душевному порыву. Всякий раз, когда человек уходит в размышления, он не обретает ни радости, ни счастья.
Где взлет — там паденье, где высь — там и спад,
Где радость — там горе, где сладость — там яд!
Меня это всегда изумляло: суметь самое высокое из доступных человеку чувств, сострадание, превратить в ядовитое жало. Звучит-то как: «острая жалость».