Литература не может быть позитивной или негативной, она либо есть либо нет.
Воистину, беда не в том, что книги иногда запрещают. Беда в том, что их не читают.
Литература не может быть позитивной или негативной, она либо есть либо нет.
Раньше я лила слезы над книгой, но потом закрывала ее и все заканчивалось. А сейчас каждая деталь отдается эхом внутри, вонзается, как заноза, саднит и гноится.
— Как я тебе завидую: ты можешь читать сколько хочешь.
— Иногда мне хочется отдать все книги за возможность поговорить с кем-нибудь по душам.
Покупать книги, оставшиеся от умерших людей, для букиниста – привычное дело. Разобрать на части такую личную библиотеку – всё равно что уничтожить память о них.
Как мало нынче
Знаем мы о них,
О тех, погибших
В той кровавой тризне!
Ведь в том огне
Сгорело столько книг!
А книги — тоже
Продолженье жизни.
Я был писателем, обреченным жить так, словно я лишен всякого таланта, способного облагородить окружающий мир. Можешь ли ты представить себе большую муку? Я — нет.
Он чувствует себя одиноким, скучает. Книги, музыка, культура — всё это прекрасно, но существование этим не заполнишь.
— Тебе ещё не надоело читать эту книгу?
— Нет.
— Кстати, о чём она?
— О разном.
— О, да ради бога!
— Она называется «Талман». Она содержит слова нашего великого учителя Шизумаата.
— Чтобы её прочитать, наверно, надо знать язык Драков, так ведь?
— Не помешает.
— Так научи меня языку Драков.
— Эта книга не для тебя, Дэвидж.
— Конечно! Шизумаат слишком хорош для людей?
— Не для всех людей, а лично для тебя!
— Начинаем переходить на личности.
— Ты не забыл, что сказал о Шизумаате?
— Нет, а ты, похоже, забыл, что сказал про Микки Мауса!
— Я сделал плохо. Я... был неправ.
— Я тоже был неправ, что сказал про Шизумаата.