Сергей Владимирович Сафронов

— Хочется задать еще вопрос про «Битву Экстрасенсов» – правда, интересно. Люди, которые там участвуют, умеют что-то сверхъестественное?

— Ну, конечно!

— Серьезно? Это не сценарное шоу, не сериал?

— Серьезно. Сами посудите, какой может быть сценарий, когда перед нами сидит убитая горем мать, похоронившая свою изнасилованную дочь, сожженную до костей? Думаете, мы приводим экстрасенсов и говорим: «Сейчас мы будем эту женщину еще и за нос водить». Ну, гореть нам всем в аду тогда!

— Вы же скептик.

— Мой скепсис не означает, что экстрасенсов не существует. Они существуют, просто у меня к ним завышенные требования. Мне не достаточно слов о том, что у меня за спиной стоит мертвец. Ну, стоит, ну прекрасно. И что теперь? Почему я должен в это поверить? Докажите. Информация личного характера, которую выдают экстрасенсы… У людей есть три проблемы: личная жизнь, здоровье, карьера. Ничего нового пока не придумали. Если видишь убитую горем женщину с заплаканными глазами, не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что она кого-то потеряла. Иногда достаточно быть хорошим психологом и просто наблюдательным человеком, чтобы понять, что именно произошло. Дедуктивным методом, а не экстрасенсорным. Но экстрасенсы, которые видят что-то, обычным людям недоступное, действительно существуют.

0.00

Другие цитаты по теме

— Скажи, Сестра, приведений ведь не существует?

— Да, верно. Я верю только в то, во что могу выстрелить.

Лучший способ узнать, есть ли у вас дома приведения или нет — их нет. Повзрослейте!

На каждую нежить найдется свой экзорцист.

— Вы пьете?

— Умоляю вас! С таким графиком как не пить.

— Понимаю вас. Хотя у меня нет такого графика.

— Но я не воспринимаю слова Фада особенно серьезно. Вы же понимаете, что если бы я действительно по-черному бухал, я бы не работал с братьями и не собирал бы залы, а валялся бы где-нибудь за МКАДом.

— То есть, вы не страшный запойный бухарик, а просто тихий бытовой алкоголик?

— Ну, так и запишите. Добрый, милый алкоголик.

Все мы наивные материалисты, думал я. И все мы рационалисты. Мы хотим, чтобы все немедленно было объяснено рационалистически, то есть сведено к горсточке уже известных фактов. И ни у кого из нас ни на грош диалектики. Никому в голову не приходит, что между известными фактами и каким-то новым явлением может лежать море неизвестного, и тогда мы объявляем новое явление сверхъестественным и, следовательно, невозможным.

В конце концов, все в этом мире – вопрос интерпретации, и квазинаучное описание спиритического сеанса так же верно, как и все остальные. Да и потом, любой просветленный дух согласится с тем, что он не существует.

В историях о сверхъестественном есть один приятный момент – там никто не умирает по-настоящему. Они всегда могут вернуться.

— Вы боитесь привидений?

— Конечно. Как и большинство людей. Но я всё равно хочу увидеть привидение.

— Почему?

— Чтобы прочувствовать ужас всем своим существом. Собственный опыт — самое важное для писателя.

Мне иногда кажется, что Дженсена и Джареда послали на эту Землю, чтобы они сделали мою жизнь невыносимой. Роль Кастиеля подразумевает, что я всегда серьезен. Он никогда не улыбается, и эта роль требует серьезной концентрации. Но это практически невозможно в присутствии дуэта комедиантов. Особенно Джаред гад. Всегда пытается заставить меня засмеяться во время съемок моей сцены. Но чаще всего первым раскалывается Дженсен, и Джареда удаляют с площадки, благодаря чему я могу спокойно закончить свою сцену.

Странная и непостижимая вещь – бечева. Вы укладываете ее кольцами с таким великим терпением и осторожностью, как если бы вы складывали новые брюки, а через пять минут, когда вы снова берете ее, она уже превратилась в какой-то ужасный, омерзительный клубок.

Я не хочу прослыть клеветником, но я твердо уверен, что если взять самую обыкновенную бечеву, вытянуть ее на ровном месте по прямой линии, отвернуться на тридцать секунд, а потом посмотреть на нее снова, то окажется, что она уже умудрилась собраться в кучу, скрутиться, и завязаться узлами, и затерять оба конца, и превратиться в сплошные петли. И вам понадобится добрых полчаса, чтобы, сидя на траве и проклиная все на свете, снова ее распутать.