— Знаешь, я не мог не заметить: ему (Бену, сыну Лизы) ведь 8. А мы... Нууу...
— Хмм... Вот только не спрашивай, от тебя ли!
— Нет! Что ты, что ты... Не от меня?
— Знаешь, я не мог не заметить: ему (Бену, сыну Лизы) ведь 8. А мы... Нууу...
— Хмм... Вот только не спрашивай, от тебя ли!
— Нет! Что ты, что ты... Не от меня?
— «Дети — лучшее в нашей жизни»? Ты ведь даже не любишь детей!
— Я люблю детей!
— Назови мне имена трех детей, с которыми ты вообще знаком.
— ...
— Дин, выключи его! Из-за него на нас все пялятся как на «карапузомучителей».
— Да если бы я знал, как..
— Может ему нужно подгузник сменить?
— Оу! Надеюсь, что нет!
Я начинаю понимать, зачем родители лгут детям. Чтобы они верили, что самое страшное — смешать шипучку с кока-колой. Чтобы уберечь от настоящего зла. Чтобы они ложились спать в безопасности; и если для этого нужно лгать — пускай.
Давай без слов из цикла «главное не победа, а участие». Утешительные призы — жуткий отстой.
— Прикинь, он схуднул со 140 килограмм до 40.
— Колдовство?
— Или гипер-слабительное.
— Дин, я твой брат, я хочу знать, что ты в порядке.
— Да, я в порядке, в порядке! Тому, кто ещё раз спросит, в порядке ли я, я дам в глаз, ясно? Мучайся сам, а меня оставь в покое!
— О чём ты?
— Да о том, что у тебя теперь через каждое слово отец! Как бы отец хотел, чтобы я поступил! Сэм, вы всю жизнь были как кошка с собакой. Господи, да ты поцапался с ним даже при последней встрече! Но после его смерти решил всё наверстать, да? Прости, но не выйдет. Слишком поздно, Сэм.
— Зачем ты говоришь мне это?
— Затем, чтобы ты был честен с самим собой! Я привыкаю жить без него! А ты?
— Дин, мы не знаем, откуда взялись эти деньги...
— Да, но зато точно знаем, куда они пойдут!
— Это судьба.
— Вот не надо мне! Я жизнь положил на борьбу с этой хренью. Нет никакой судьбы.