Ты как кукла: маленькая, беспомощная, в которую можно смело играть. А самое главное — пустая.
— Мне так кажется, что ты принимаешь меня за очередную куклу со стразами, что ж, думай, как тебе угодно.
— А ты не кукла? Или кукла, но без страз?
— Я плюшевый мишка.
— У плюшевых мишек есть привычка рваться.
Куклы... они ведь пустые. У них пустые и тело и душа. А пустота сближает их со смертью. Ибо все пустое в природе жаждет наполнения.
«Смерть» — это пустота. Как куклы. Если ты подходишь слишком близко, она притягивает тебя...
Память — это как линия в песке. Чем дальше, тем труднее её разобрать. Память похожа на дорогу. Тут она реальная, твердая, но та дорога, что была в девять часов, уже неощутима.
(Воспоминания — все равно что линия, прочерченная в пыли: чем дальше, тем более неясной она становится и тем тяжелее разглядеть ее. А в конце — ничего, кроме гладкой поверхности, пустоты, из которой ты явился на свет. А еще воспоминания чем-то похожи на дорогу. Она перед тобой, реальная, осязаемая, и в то же время начало пути, то место, где ты был в девять часов утра, очень далеко и не играет для тебя никакой роли.)
Открыть сердце для любви – это как взбираться на скалу без страховки, причём не ради того, чтобы увидеть красоту мира с вершины, а из-за радости самого подъема. И боль в кровоточащих пальцах – неотъемлемая часть этой радости.
Люди — как стены: либо окончательно разрушаются под натиском перемен, либо выдерживают, пусть и потеряв кое-что в этой схватке.
Cлайд с цитатой