Неважно, в какой точке земного шара находишься, потому что главное — где ты обитаешь в своих мыслях... Там я счастлива.
Ошибка номер два: надевая второй браслет ей на запястье, я почувствовал, что отдаю частичку своего сердца.
Неважно, в какой точке земного шара находишься, потому что главное — где ты обитаешь в своих мыслях... Там я счастлива.
Ошибка номер два: надевая второй браслет ей на запястье, я почувствовал, что отдаю частичку своего сердца.
Я плакал... Эти слёзы распирали меня, распирали изнутри. Душили, давили, жгли. Слёзы страха, слёзы отчаяния, слёзы усталости, опустошённости, беспомощности, а теперь — и слёзы счастья. Слёзы... Я вдруг почувствовал себя счастливым. Я плакал и чувствовал себя счастливым.
Я не люблю осень. Не люблю смотреть, как вянут полные жизни листья, проиграв битву с природой, высшей силой, которую им не одолеть.
Лежа на спине, я смотрю вверх на небо. Лежа на животе, облака смотрят вниз прямо на меня.
Два одиноких человека, летящих по ветру, как пушинки одуванчика, и несущих желания друг друга.
Молчание она любила куда больше, чем все слова в мире. В нём она находила покой и ясность. Но не по ночам, когда беспорядочные мысли не давали ей заснуть, будто тысяча голосов в её сознании вдруг принимались говорить наперебой, замолкали, перебивали друг друга, так что ей едва удавалось сомкнуть глаза.
Каждый, кому когда-то удавалось наполнить её жизнь радостью и занять место в её сердце, исчезал так же быстро, как кошка в ночи. Будто счастье — это всего лишь воскресное удовольствие, вроде мороженого. Её мать поступила как солнце сегодня вечером, — ушла, забрав с собой свет и тепло, а взамен оставила холод и темноту.