Когда теряешь все, жизнь становится такой простой!
Почему, ну почему нельзя просверлить в башке дыру, чтобы память вытекла оттуда, как вытекает гной из раны?
Когда теряешь все, жизнь становится такой простой!
Почему, ну почему нельзя просверлить в башке дыру, чтобы память вытекла оттуда, как вытекает гной из раны?
Доно станет великим императором, ибо в нем есть главное – умение не забывать, что правитель всего лишь человек.
Какой смысл посвящать столько времени размышлениям о родовой чести и прочих предрассудках, если в конце глупейшего копошения, зовущегося жизнью, тебя ждет копошение личинок на трупе…
Юний засмеялся: «Сдохну, защищая моего дурачка Кло, больше ничего не остается. Я не стану спасать свою шкуру: мне некуда бежать и в случае поражения не для чего будет жить».
Льют старался понять, очень старался! Жизнь, она ведь… просто в солнечном дне, в цветах, в открытой ласковой улыбке… как можно не хотеть жить, если ты еще не стар и здоров?
Сильного человека станут слушать, предстань он перед Сенатом в рубище или вовсе голым, а губошлепа не украсят ни доспехи ветерана, ни тога с алой каймой.
— Меня до печенок злит, что я стою первым в длинном ряду предателей, а Онлию хватило благородства…
– О благородстве слагают легенды и пишут поэмы, Донателл, – жестко перебил Данет, силясь поймать взгляд императора, – а правят, увы, те, кому удалось выжить. Всего лишь выжить и победить.
Нет на свете вещи тяжелей, чем вера! Неверие гораздо проще пережить, ведь тогда земля не уйдет внезапно из-под ног.
— Ты убил пятьсот сорок три человека. Ну и как тебе это? А я думаю, что ты просто банальный убийца.
— Иногда человеческие жизни — это цена свободы.
— С вами был брат. Генри Франкенштейн — он был с вами в ту ночь. Он был старше или младше вас?
— Старше.
— И вы его обожали. И, скорее всего, это была ваша идея выйти погулять в снегу. И он уберег вас. Он умер, а вы остались живы. Разве не в этом все дело, Виктор? Вам хочется избавить других от боли, которую вы испытали сами.
— Нет. Нет, мои цели гораздо важнее. Не понимаешь? На мой взгляд, в ту ночь брата лишил жизни я. И я должен восстановить равновесие. Теперь я должен сотворить жизнь.
— Виктор, так этого не сделать. Так будет все больше и больше, и больше боли. И на каком бы этапе вы не находились — это не для вас. Вы хороший человек, Виктор.