Сильного человека станут слушать, предстань он перед Сенатом в рубище или вовсе голым, а губошлепа не украсят ни доспехи ветерана, ни тога с алой каймой.
Когда теряешь все, жизнь становится такой простой!
Сильного человека станут слушать, предстань он перед Сенатом в рубище или вовсе голым, а губошлепа не украсят ни доспехи ветерана, ни тога с алой каймой.
Почему, ну почему нельзя просверлить в башке дыру, чтобы память вытекла оттуда, как вытекает гной из раны?
— Меня до печенок злит, что я стою первым в длинном ряду предателей, а Онлию хватило благородства…
– О благородстве слагают легенды и пишут поэмы, Донателл, – жестко перебил Данет, силясь поймать взгляд императора, – а правят, увы, те, кому удалось выжить. Всего лишь выжить и победить.
Нет на свете вещи тяжелей, чем вера! Неверие гораздо проще пережить, ведь тогда земля не уйдет внезапно из-под ног.
Доно станет великим императором, ибо в нем есть главное – умение не забывать, что правитель всего лишь человек.