— Это что, ад?
— Да, похоже, что так. Милосердие врага — это ведь тоже ад.
— Это что, ад?
— Да, похоже, что так. Милосердие врага — это ведь тоже ад.
— Готовка — это выражение чего, скажи мне?
— По-моему, заботы о человеке, любви...
Милосердие лучше всего, когда имеешь дело с благородным врагом. Когда проигравший знает, что он может быть прощен, то может сложить меч и преклонить колено. В противном случае он будет драться насмерть и убьет больше верных людей и невинных.
— Вы всегда были моим героем. Мы изучали ваше меню, рецепты…
— Героем или богом?
— Я не вижу разницы.
— К постоянству стремятся все великие шеф-повара.
— Нет! Шеф должен хотеть постоянства в опыте, но не постоянства во вкусе. Это как секс. Ты всегда идёшь туда же, но всегда должен находить новые и опасные пути.
Мы должны вызывать кулинарный оргазм.
Интересно, что враги садятся мне на голову, а друзья навязываются на шею.
— Ваши благодеяния, — тихо сказал Шрелла, — пожалуй, еще страшнее ваших злодеяний.
— А вы еще более неумолимы, чем сам господь бог: он прощает грехи, в которых человек раскаивается.
— Да, я не бог и не притязаю ни на божественную мудрость, ни на божественное милосердие.
Нельзя ненавидеть врагов, это искажает оценки.
Враг — это всякий, кто стремится убить тебя, неважно, на чьей он стороне.
(Противник — это всякий, кто желает тебе смерти, независимо от того, на чьей он стороне воюет.)
— Черт возьми, да ты никогда не угомонишься! Ты просто ослепнешь, если все время будешь пялиться на голографическую сферу.
— По крайней мере, я выясню, что происходит.
— Ты находишь это важным? Все, что нужно знать Космическому Волку — кто враг и какое оружие к нему лучше применить.