... никогда не известно, кто кого на самом деле убил – победитель побежденного или побежденный победителя.
У победы детей нет, у нее есть лишь отец. А у поражения сотни детей.
... никогда не известно, кто кого на самом деле убил – победитель побежденного или побежденный победителя.
Я помню лишь вечные проигрыши, поражение и горечь, а хорошо было только одно – когда все кончилось. Вот конец – это, можно сказать, выигрыш, Чарльз, но тут уж пушки ни при чем.
Нельзя все время выигрывать, а если ты все-таки проиграл нельзя держать зло на победителя, потому что именно так ты по-настоящему проигрываешь.
Важно не то, проигрываем ли мы в игре, важно, как мы проигрываем и как мы благодаря этому изменимся, что нового вынесем для себя, как сможем применить это в других играх. Странным образом поражение оборачивается победой.
Если я проиграю, то это не будет значить, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, и в конце концов Эверест был побеждён.
Главное, никогда не забывай: если ты поверишь, что сможешь, то ты уже почти победил; усомнился — проиграл.
— Почему ты так боишься проиграть?
— Смотрела я однажды футбол. Победившая команда была так счастлива. Вот я и сделала выводы.
— Наш пациент счастлив.
— Он идиот.
— Но счастливый. В проигрыше есть какая-то свобода, верно?
Поражение это всего лишь упущенная победа. Нет недостижимых целей, есть неправильные стратегии!
Так заведено в мире — только опустившись на самое дно бездны отчаяния, можно найти силы для новой надежды. Только познав бессилие, откроешь для себя новый источник силы. Только потеряв всё, обретёшь свободу для новых потерь. Потерпев сокрушительное поражение, взрастишь волю к новым победам. Так заведено в мире.
– Ты веришь в приметы?
Дик в приметы верил, но мёртвый ворон, так и не разжавший когтей, и синеглазый человек в чёрном с непроницаемым лицом…
– Нет, монсеньор, не верю.
– Я тоже. К сожалению.
К сожалению?! Кансилльер прав, Рокэ ходит по грани безумия, если только не шагнул за эту грань. Наверное, это отразилось у Дикона на лице, а может, маршалу просто захотелось поговорить.
– Странно, что ты всё ещё полагаешь смерть страшной. Будь это знамение, я бы радовался. Ворону не справиться с золотым орланом, но этот был слишком глуп и молод, и ворон своего не упустил. Должен был умереть один, но погибли двое. Не проиграть, когда победить невозможно! Лучшей приметы нет и быть не может.