Если мне нечего сказать, я не пишу.
Ничто не приносит большего удовлетворения, чем письмо. Я думаю, что письмо — это лучшее, и всё остальное приходит вместе с ним.
Если мне нечего сказать, я не пишу.
Ничто не приносит большего удовлетворения, чем письмо. Я думаю, что письмо — это лучшее, и всё остальное приходит вместе с ним.
Я когда первый раз попал на телевидение, мне сценарист сказал, что я должен, после того, как свою песню запишу, остаться и репетировать со всеми «Восторг», а я сказал «Что что?». Он говорит: «Восторг» — это песня финальная в «Песне года»». Аркадий Островский, песня «Остается с человеком». А я сказал, что я с этой песней не остаюсь, поскольку я в ней не пою. Я хотел уйти домой. А он подошел ко мне близко-близко, такие глаза у него как два глобуса с поволокой, и сказал: «Молодой человек, мне 82 года, я делаю вот эту песню, потом еще одну, потом придете вы и будете делать что хотите, но я хочу, чтобы вы запомнили на всю жизнь — ваши песни нужны только вам, а народу нужен восторг». Я ему поверил и работаю, чтобы был восторг.
Я оголяюсь до самых звёзд,
До самых глубоких ран,
До самого яркого счастья.
Я — готовый к росписи холст —
Художнику в руки дан,
Чтобы впитать его взгляд
и объятья.
Что он знает, кроме того, что я — холст?
Кто я ему, кроме неба без облаков?
Он кидает в меня молчания горсть,
А на мне расцветает слово «любовь».
И чему же, вы спросите, учит писательство?
Во-первых, оно напоминает о том, что мы живы, что жизнь привилегия и подарок, а вовсе не право. Если нас одарили жизнью, надо ее отслужить. Жизнь требует что-то взамен, потому что дала нам великое благо — одушевленность.
— Рисуйте, красьте, делайте, что хотите.
— Но что нам рисовать, сэр? На столе ничего нет.
— На этом столе? Этот стол слишком тесен, мой друг. Слишком тесен для вашего прекрасного воображения! Загляните в свои мысли, найдите прекрасную картину, достаньте оттуда образ. И выплесните его на бумагу!
— Знаешь ли ты, Джонсон, что по книге Пэров, история моей семьи самая древняя в Королевстве? Мы участвовали в битвах при Креси, Босворде, при Азенкуре. Унаследовав графство, я был самым богатым из людей, когда-либо дышавших воздухом Англии. А последний вздох будет испускать беднейший... Никогда не влиял на законы и политику Англии, не поднял меча ни в одной из великих битв. Слова... Только слова станут моим единственным наследством. Лишь ты, смотря мои пьесы знал, что они мои. Слушая аплодисменты, одобрительные возгласы публики, я осознавал, что чествуют другого человека... И в этой какофонии звуков я ловил хлопки лишь двух ладоней... Твоих. Но так ни разу их и не услышал. Ты никогда не говорил мне, ни разу не сказал мне, что ты думаешь о моей работе.
— Я признаюсь, что Ваши слова – это самое удивительное, что когда-либо звучало на нашей сцене. На любой сцене. Во все времена. Вы – душа нашего века.
Так волны ясности накрыли,
Что просиял всем существом -
Как будто кто тебя от пыли
Протёр любовно рукавом
И чем-то до краёв внезапно
Твою заполнил пустоту,
Однако тут же выпил залпом -
И ты вернулся в темноту.
— У меня все выводится из положения, — начинает он, — что творчество — это добро, а расточительство — зло. Пока ты творишь, хорошо, а грехом можно считать лишь пустую растрату собственного потенциала.
Не секрет, что лучшие стихи великих поэтов часто умнее своих творцов, а те читатели, кто восхищался великим писателем по его произведениям, оказываются разочарованы при личном знакомстве. И правильно, с писателями не надо дружить — ведь они гении литературы, а не дружбы.
Я люблю телевидение и полагаю, что нет на свете ни одного серьёзного гуманитария, кто не любил бы смотреть телевизор. Возможно, я просто единственный, кто не боится признаться в этом.