— У нее, должно быть, была ужасная жизнь, раз она так пишет. Ну, знаешь, одиночество, бесконечный самоанализ, в мыслях куча негатива. Это чувства писателя. Счастливые стихов не пишут.
Я пишу не в надежде, что меня будут издавать, я пишу в надежде, что меня будут читать. Но даже если читателей не будет, я все равно продолжу писать. Ведь вполне возможно, что мой читатель пока ещё не родился.
Нужно быть смелым, чтобы выбрать путь писателя. Предстоит долго трудиться и быть верным своей мечте, несмотря на все трудности — а их будет немало. Насмешки, критика, отказы — самые безобидные из них.
Это дорога, которая проверяет на прочность того, кто по ней идёт.
Если вы тоже рождены сказителем, если чувствуете, что не можете не писать — рассказывайте истории.
Да, рассказы читают неохотно — рассказывайте истории.
Да, вам откажут все издательства — рассказывайте истории.
Да, первые несколько десятков историй будут ни на что не годными — рассказывайте истории.
Не упустите возможность оставить свой свет. Нет ничего хуже того, чтобы потратить свою единственную драгоценную жизнь на пустые дела, на суету без следов.
Старина Уилл ждал очередного чудовищного творения, вышедшего из-под пера своего юного друга, то есть меня, и наконец, получив его, с насмешливым интересом выпятил губы и углубился в чтение. Закончив, кивнул и возвратил написанное в руки автора. Пристроившись на краешке стула у ног великого человека у себя в комнате или в его квартире на Риверсайд-драйв, я восторженно ждал вердикта и, не получив ничего, кроме кивка, пролепетал, невольно краснея:
— Ну как, что ты думаешь?
Хаббард снова величественно кивнул, словно Будда, вышедший из нирваны, чтобы снизойти до уродливых нелепостей жизни, соединил кончики пальцев, взглянул на меня поверх них и изрек:
— Неплохо, неплохо.
— А… поконкретнее?
— Ну… — Он снова выпятил губы и с иронией взглянул на стену, словно приглашая разделить юмор ситуации. — Вообще-то я не думаю. Мне просто нравится, вот и все.
Книги, которые имеет смысл читать, обладают одним общим свойством: они написаны автором для самого себя. Даже если сочинение адресовано определенному кругу людей или вообще человечеству, настоящая книга всегда узнается по отсутствию претензии. Пишущий не боится выглядеть наивным, не пытается показаться умнее или образованнее, чем он есть, не изображает, будто его волнует то, к чему он на самом деле равнодушен, не предпринимает усилий понравиться. Автору не до этого. Автор болен неким вопросом, поиск ответа на который является курсом лечения. Если хочешь излечиться, нельзя тратить силы на несущественное.
Графомания надрачивает на форму, не на суть, никогда не на суть. Графоман — человечек в коробочке, пишущий о принцах на белых конях, чтоб подрочить на латы, коней и манеру речи. Писатель — человек, пишущий о принцах, чтоб показать вам, как, с какой внутренней структурой создают и выковывают империи, как проходят путь от талантливого молодого человека на боевом коне до императора, обо что спотыкаются и чем утешаются на таком пути.
Cлайд с цитатой