Фаусто Брицци. 100 дней счастья

– Почему во время полетов нельзя пользоваться телефоном? Он и вправду мешает связи? – спрашивает Умберто у нашего доверенного пилота.

– Если бы это было действительно опасно, то вместо того, чтобы вежливо просить выключить телефоны, их давно запретили бы брать на борт, – отвечает Коррадо. – Суть в том, что самолет летит с такой скоростью, что телефон постоянно ловит разные сети, а связь то и дело прерывается, создаются помехи на линиях, и только. Кто знает, возможно, в будущем все будет иначе. Некоторые компании уже разрешают использовать Wi-Fi на борту самолета, так что со скайпа можно звонить.

0.00

Другие цитаты по теме

Мое сердце отстучало примерно полтора миллиарда раз. Это важная цифра, поскольку, согласно статистике, наш главный жизненный орган, прежде чем перестать биться и выключиться, успевает сделать примерно три миллиарда сокращений. У него четкий запас энергии, прямо как у батареек, это – одна из причин, по которой спортсмены живут меньше: сердце при нагрузке стучит чаще, а энергии потребляется больше.

Кстати, вы знали, что типичный запах хлорки (вроде бы, это известно всем с раннего детства) — не что иное, как химическое соединение собственно хлора и мочи тех, кто плескается в бассейне? Чем сильнее пахнет, тем меньше вас должно тянуть окунуться в бассейн. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Знаете ли вы, что занятия оральным сексом могут вызвать рак? Опухоль гортани в последние годы встречается все чаще. Презерватив может снизить риски инфицирования, но не сводит его на нет.

Это борьба традиционного общества с постмодернизмом. Постмодернизм, который отрицает любые морально-нравственные установки, он борется и разрушает традиционное общество. В традиционном обществе все эти вопросы решаются понятно, и прямо, и просто — рубильниками, палками, авторитетом старейшин и так далее. Постмодернизм разрушает традиционное общество. Это общемировой, глобальный процесс. И главный тренд постмодернизма — это как раз отсутствие вообще каких-либо морально-нравственных критериев. И интернет, между прочим, это передовой, авангардный, технологический носитель постмодернизма. Это именно та площадка, та платформа, которая и разрушает эти вещи — авторитеты, мнения, морально-нравственные устои. Потому что там оказалось можно делать всё, быть совершенно безнаказанным и не нести за это никакой ответственности и, более того, — культивировать порок. Поэтому, ничего у вас не получится, пытаться обходить эти темы — не получится. Не получится сохранить свободу интернета и ждать там, знаете, Сергей, при всём уважении... Кричать им: «Остановитесь! Доколе!?» Да плевать они хотели на ваши призывы! Вот в чём дело! Плевать они на это хотели! И они вам об этом пишут! И вы можете там обкричаться: «Остановитесь!» Это никто там не услышит. Потому что это так вкусно, так сладко — зайти туда вот этой вши и почувствовать себя там лидером мнения! Это оргазм, извините за выражение. Человек, который ничего из себя не представляет, вдруг становится лидером мнения! И он несёт всех! Он профессор всех наук! Он всё знает! Он всё понимает! Ему на всех наплевать! Они этим упиваются! Это наркотик! Понимаете? Это и есть постмодернизм! Поэтому, просто вот эти заклинания по поводу интернета — ничего не выйдет. Там придётся возвращаться к механизмам традиционного общества.

Интернет сломал кости старым медиа. Люди, которые по‑настоящему популярны, остаются в интернете надолго. Посмотрите телик. Там всё время мелькают человек семнадцать. А в интернете тысячи разных талантливых ребят — рэперов, музыкантов. У каждого есть свои поклонники — своя аудитория. А у телевидения и радио аудитория с каждой секундой уходит.

... категорическая ЯСНОСТЬ — не самая лучшая позиция, чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию истины. Осторожная попытка оценки свойственна восточной мудрости. Сегодняшняя европейская безапелляционность — во многом результат изобилия мгновенно доступной информации в интернете, где банальные истины смешаны с гениальными прозрениями и теряются в океане полного мусора. Изобилие информации привело к банализации всех понятий и десакрализации мировых ценностей и к «ПОЛНОЙ ЯСНОСТИ». Такая ясность может быть очень опасна и разрушительна.

Прыгать с парашютом — это все равно что заниматься любовью с небом.

Рулим дальше, мимо стоянки истребителей. Прикинул в уме: пока летчик добежит из казармы да подготовит самолет... Мы пойдем по скоростной рулежке, а ему надо крюк делать до ВПП. Минут десять-пятнадцать преимущества у нас будет. У МиГ-21 скорость порядка тысячи ста километров в час. Получается, догнать Ил-76 он сможет минут через двадцать пять, но запас топлива у истребителя — на сорок, не хватит, чтобы вернуться на базу... Значит, МиГ нам не страшен.

Самое прекрасное в каждом путешествии – это возвращение домой. Когда ты открываешь дверь и вдыхаешь запахи мебели, книг и любимых людей, смешавшиеся в единый аромат. Запах дома.

Я заранее решил для большей скрытности уходить на запад, в Иран, а не на север, в Россию, и идти на предельно малых высотах, чтобы радары не засекли. Так и поступил. Летел на 50-70 метров над землей.