Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет.
Тётя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике.
И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:
— За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!
Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос…
— Этот шрам останется у него на всю жизнь.
— Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?
— Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Гарри знал, что Беллатриса обладает огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести.
— Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост...
— Так ты теперь староста, Перси? — жутко удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали.
— Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз...
— Или два, — подхватил первый.
— Или три, — продолжил второй.
— Или все лето...
Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью.
Cлайд с цитатой