Молящийся перестает грешить, а грешник перестает молиться.
Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.
Молящийся перестает грешить, а грешник перестает молиться.
Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.
А мы все мчимся вдаль, печаль превозмогая,
Как будто ничего еще не решено,
Как будто жизнь прожив и все-таки не зная,
Что истина, что нет, что свято, что грешно.
И бесконечен путь, и далека расплата.
Уходит прочь недуг, приходит забытье.
И для меня теперь так истинно, так свято
Чуть слышное в ночи дыхание твое.
Молитва святых скорая, потому что короче её путь к Господу. Это мы пока сквозь завесу своих тяжких грехов докричимся.
Онуфрий молился отлично,
Но он не учел одно:
Не помогают молитвы,
Если водитель в говно.
Многие прозрения святого проистекают из его опыта как грешника.
Все грехи отмолятся,
Знай себе греши.
Чужими грехами свят не будешь.
Даже святая вода не смоет их грехов.
Некоторые родились под солнцем, и потому принимают его свет и тепло, как данность. Но любовь, почтение и святость... Все эти прекрасные вещи зиждутся на крови и слезах грешников...
Без толку молимся,
Без меры согрешаем,
Спешим догнать, торопимся найти…
А стаи птиц сбиваются за краем
Ветров, и начинаются дожди.
А дальше — холод, стынь
И всё известно:
В снегах и вьюгах,
В бедах и во зле
Мы оставляем
Мир земной наш тесный -
И верим в рай…
Но горек рай небесный,
Когда
Такая стужа на земле.