— Are you gangsters?
— No, we are Russians!
— А как переводится «How are you»?
— «Как дела или как поживаешь».
— И что, всем интересно, как у меня дела?
— Не-а, неинтересно.
— А чего тогда спрашивают?
— Просто так. Здесь вообще всё просто так, кроме денег.
— Че ему надо? Раков захотел? Че тебе надо?
— Грязь говорит, грязная пища, раки со дна едят, их есть нельзя.
— Грязь. Чего? Да ты на себя посмотри, черный как сволочь. Ты «Мойдодыр» читал? А ну пошел отсюда!
— Вить, кончай, ладно. Негр, go go.
— Nigger? Whom you called nigger?
— Зря ты его негром назвал.
— А он кто?
— Афроамериканец.
— А какая разница?
— Ниггер – это для них ругательство обидное.
— Да меня в школе так учили: в Китае живут китайцы, в Германии немцы, в этом Израиле евреи, в Африке негры!
— Вот суки, раков не дали поесть.
— Мальчик! Водочки нам принеси.
— Извините, но мы не разносим напитки во время взлета и набора высоты.
— Мальчик, ты не понял! Водочки нам принеси! Мы домой летим!
— Понял, сейчас сделаем.
Душа у русских, как известно, широка и глубока, поэтому, когда она изливается, затопляет все живое и неживое.
Это было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно, и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившимся на них и наполовину совсем уже раздавившим их камнем.
Русские в своей истории делятся на тех, кто не хотел цивилизоваться и развиваться и тех, кто хотел.
Русский человек никогда не задает первым вопрос «Сколько?». Русский человек задает первым вопрос «Ради чего?». Мы так устроены, что нас угнетают не столько проблемы в настоящем, сколько неопределенность целей в будущем.
Гостиница «Интурист». На крыльце группа французов, с любопытством наблюдающая пробегание странной толпы: интереснейшее явление, этот русский народ, вроде бы белые, но абсолютно не европейцы.
Cлайд с цитатой