Ямамото Цунэтомо. Хагакурэ

Другие цитаты по теме

... Но всего сильнее, всего сокрушительнее — Белое Безмолвие в его бесстрастности. Ничто не шелохнется, небо ярко, как отполированная медь, малейший шепот кажется святотатством, и человек пугается собственного голоса. Единственная частица живого, передвигающаяся по призрачной пустыне мертвого мира, он страшится своей дерзости, остро сознавая, что он всего лишь червь. Сами собой возникают странные мысли, тайна вселенной ищет своего выражения. И на человека находит страх перед смертью, перед «богом», перед всем миром, а вместе со страхом – надежда на воскресение и жизнь и тоска по бессмертию – тщетное стремление плененной материи; вот тогда-то человек остается наедине с «богом».

Люди не умеют жить. Они переживают, что смертны, но… дайте им вечность и они будут только роптать и выражать недовольство – только и всего.

Смерть приходит не со старостью, а с опустошением, тогда, когда умирает радость, рождается печаль, когда умирает счастье и рождается тоска – тогда ты становишься палачом собственной жизни.

Умереть — это слово не значило ничего, оно не вызывало никакой картины перед глазами и не внушало страха. Но жить — это значило нива, колеблющаяся под ветром на склоне холма. Жить — значило ястреб в небе. Жить — значило глиняный кувшин с водой после молотьбы, когда на гумне стоит пыль и мякина разлетается во все стороны. Жить — значило крутые лошадиные бока, сжатые шенкелями, и карабин поперек седла, и холм, и долина, и река, и деревья вдоль берега, и дальний конец долины, и горы позади.

Для того, чтобы захотеть умереть, причины не нужны. Причины нужны для того, чтобы хотеть жить.

Есть на свете только одна страшная беда – смерть. Все остальное обратимо. Со всем остальным можно бороться.

До смертного приговора я ощущал биение жизни, как все, дышал одним воздухом со всеми; теперь же я почувствовал явственно, что между мной и остальным миром выросла стена. Все казалось мне не таким как прежде.

Хоронить родителей больно и невыносимо. Но в глубине души человек готов к этому, ведь это закон бытия. Но пережить своего ребенка… Это же нелепо, как повернутое вспять время.

Вас проклинают эти люди

За то, что забираете родных.

Тела, как будто бы на блюде,

Лежат в земле, в слезах одних.

Вас любят бесконечно люди

И молятся о счастие родных,

Но голос этот вмиг услышан будет,

Средь миллиона посторонних и чужих.

Вы слушаете, небеса,

Молчите, оставляя нам уроки,

Нам оставляя тех людей глаза,

Которых истекли все жизненные сроки.

Но на самом деле за минувшие два года он свел последние счеты с жизнью, и даже старость была для него уже позади.