Я восхищаюсь Кантом. Из него я не понял ровным счётом ничего. Человек, написавший такие важные и бесполезные книги, был не иначе как ангелом.
У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.
Я восхищаюсь Кантом. Из него я не понял ровным счётом ничего. Человек, написавший такие важные и бесполезные книги, был не иначе как ангелом.
У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.
Я только тем и занимаюсь, что порчу свои картины. И потом говорю «сделал, что хотел».
Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз.
Пикассо — испанец, я тоже. Пикассо — гений, я тоже. Пикассо — коммунист, я — тоже нет.
Когда меня спрашивают, какая разница между полотном Веласкеса и хорошей фотографией, я отвечаю: «Семь миллионов долларов».
В шесть лет я хотел стать поваром, в семь — Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли.
Когда меня спрашивают, какая разница между полотном Веласкеса и хорошей фотографией, я отвечаю: «Семь миллионов долларов».