— Руки вверх, парень!
— А?
— Этот городок слишком тесен для нас двоих!
— Что?
— Кто-то отравил воду в колодце!
— Он сломался...
— Кто это сломался, бесстыдник?! Да-да, я к тебе обращаюсь, Сид Филлипс! Мы не любим, когда нас бросают, Сид, или ломают, или рвут на куски!
— Мы?..
— Да, Сид. Мы, твои игрушки. Отныне и впредь ты будешь беречь свои игрушки, ну а если нет, мы это узнаем. Мы, игрушки, видим всё и всегда-а-а... Так что играй хорошо!
[девушка играет на пианино]
— Достаточно.
— Я могу лучше... мне надо только...
— Сомневаюсь. Это было блестяще.
А что, если взрослых вообще нет. Вдруг само понятие «взрослые» ничего – обман? Что, если их деньги – это только игральные фишки, их деловые сделки – не больше, чем выменивание бейсбольных карточек, их войны – игры с игрушечным оружием в парке? Что, если внутри своих костюмов и выходных платьев они все еще сопливые малыши?
Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник —
Как у Пушкина в «Пиковой даме»
Ты останешься с дамою пик.
Со многими можно с удовольствием играть, но тебе, Инглор, можно с удовольствием проигрывать.
Он жил только, когда играл, а остальное время лежал, зевал, хандрил, никого не принимал и ни к кому не ездил.
Ему припомнились известные слова одного безумного философа о переоценке ценностей. И в самом деле: в эту минуту ему гораздо важнее было перегнать Малыша, чем найти целое состояние. Он пришёл к заключению, что в игре самое важное — игра, а не выигрыш. Все силы его души, его ума, его мускулов были направлены только на то, чтобы победить этого человека, который за всю свою жизнь не прочёл ни единой книги и не мог бы отличить визга шарманки от оперной арии.
— Но ты не боишься риска. Несмотря ни на что.
— Я могу проиграть слишком многое, но могу и выиграть. Жизнь — это те же шахматы. Здесь есть одно отличие. Я не боюсь рисковать собой, но не хочу рисковать другими.
Cлайд с цитатой