— Я человек скромный. Я думаю всего лишь о прокате, а ты сразу грабеже. Ты далеко пойдешь.
— Зато проживу, наверное, меньше.
— Я человек скромный. Я думаю всего лишь о прокате, а ты сразу грабеже. Ты далеко пойдешь.
— Зато проживу, наверное, меньше.
— Ты умеешь готовить?
— Как сказать. Умею поджарить бифштексы и открывать консервные банки.
— Как трудно бедному человеку в Америке наслаждаться любовью! Без собственной квартиры это почти невозможно. Страна, наверное, полна безутешных онанистов. Проституток в этих стерильных широтах я тоже не видел. Богатырского телосложения полицейские, освобожденные от военной службы именно благодаря своей комплекции, хватают эти хилые зачатки эротики на улицах, как собачники бродячих мопсов, и доставляют их безжалостным судьям, которые приговаривают их к большим штрафам. А где же людям заниматься любовью?
— В автомобилях.
— Я вообще люблю сидеть в гостиницах. В гостиницах не бывает скучно. Люди приходят и уходят. Здороваются и прощаются. Это и есть лучшие минуты в жизни.
— Вы так считаете?
— Наименее скучные, во всяком случае. А все, что между ними... Правда, большие гостиницы безлики. Там человек слишком тщательно скрывает свои эмоции. Тебе кажется, что в воздухе пахнет приключениями, но приобщиться к ним невозможно.
— Вы здесь живёте?
— Да. Временно.
— Здесь все живут временно. Но многие застревают на всю жизнь.
— Ты будешь мне изменять?
— Естественно, — сказала она.
— По-твоему, это естественно?
— Я не изменяю тебе, когда ты здесь. Когда человека нет, у тебя появляется чувство, будто он уже никогда не вернётся. Не сразу появляется, но очень скоро.
— Как скоро?
— Разве это можно сказать заранее? Не оставляй меня одну, и тебе не придётся задавать таких вопросов.
— Да, это удобнее всего.
— Проще всего, — поправила она. — Когда рядом кто-то есть, тебе ничего больше не нужно. А когда нет, наступает одиночество. Кто же в силах вынести одиночество? Я не в силах.
— И это происходит мгновенно? Просто меняют одного на другого?
— Нет, конечно. Совсем не так. Меняют не одного на другого, а одиночество на неодиночество.
— Я не умею ездить верхом, плавать или играть в теннис. Я из тех, кто любит валяться на диване и болтать.
— Что вы еще можете о себе рассказать?
— Я сентиментальна, романтична и невыносима. Обожаю дешевую романтику. И чем дешевле, тем лучше.
— Ты не можешь быть одна?
— Мне плохо, когда я одна, Роберт. Я как плющ. Стоит мне остаться одной, и я начинаю стелиться по полу и гибнуть.
— Собственно, я вообще ничего толком о тебе не знаю.
— Знаешь слишком много. И это мешает любви.
— Милый, это же беда большого города – здесь почти никогда нельзя побыть вдвоем.
— Откуда же тогда здесь берутся дети?
— Не пойму, лжешь ты или нет.
— Только так и можно рассказывать о том, что до сих пор считаешь несправедливым. Очень старомодный принцип. Несправедливостей не существует, есть только невезение.