Вы опасались, как бы придворная жизнь не развратила Кантора. Смерть избавила его от слез позора, которые тайно проливают дети, окунувшиеся во взрослую жизнь. У каждого своя судьба. Его судьба подарила ему жизнь, наполненную только радостями и песнями. И у него была любящая мать. Вы дали ему все, что нужно для счастья: уверенность в материнской любви.
— Маркиз, ты счастливчик, — сказал король, — обладать подобным сокровищем! Здесь нет ни одного мужчины — и твой сюзерен в их числе, — кто не завидовал бы такой удаче. По крайней мере, мы хотим надеяться, что ты не пренебрегаешь ею. Все знают, что запах пороха, дым орудий и хмель побед порой превращали тебя в слепца, не замечающего привлекательности прекрасного пола.
— Сир, есть свет, который может вернуть зрение слепцу и заставить его ощутить вкус иных побед.
— Месье, назовите ваших секундантов, я к вашим услугам...
— Это моя жена к услугам всех подряд.
— Не ходите, — взмолилась Анжелика.
— Хорош бы я был, не явившись на зов короля, — смеясь, возразил дю Плесси. — На войне как на войне, моя дорогая. Сначала я должен заняться врагами Его Величества.
Маркиз склонился к зеркалу, разгладил светлые усы и взял шпагу.
— Как там было в песенке, которую пел ваш сын Кантор?.. Ах да!
Прощай, мое сердце! Тебя я люблю,
то с жизнью, с надеждой прощанье.
Но все же должны мы служить королю
И нам предстоит расставанье.
Клянусь дьяволом, который вас создал: по крайней мере, вы меня развлекаете. Вас можно обвинить во всех смертных грехах, но только не в том, что вы нагоняете скуку.
Ну вот, вы опять смотрите на меня своими огромными зелеными глазами, — прошептал он. — Я вас мучил, я бил вас, угрожал, но вы всегда поднимали свою прелестную голову, как цветок после бури. Я бросал вас почти бездыханной, побежденной, но вы возрождались вновь и становились еще прекраснее. Да, это раздражало, но со временем такая стойкость пробудила в моей душе чувство... доверия. Столько постоянства у женщины! Я был поражен. В конце концов я стал с интересом наблюдать за каждым вашим шагом. Я спрашивал себя: «Неужели она выдержит?» В день псовой охоты, когда я увидел, как вы с улыбкой отвечаете на гнев короля и на мою злость, я понял, что мне никогда не победить вас. И втайне гордился, что у меня такая жена.
Вы трепещете от удовольствия при мысли, что играете с огнем. Легче сделать чистокровного скакуна из рабочей лошади, чем изменить природу потаскухи.
Ах, правда, я и забыл... Мы с вами получили разное воспитание. Если меня не подводит память, вы в детстве, бегали босиком, ели суп из капусты и слушали сказки о привидениях. В таких условиях несложно расти под материнским присмотром. В Париже, при дворе, у матери нет времени даже на собственного ребенка.
— Моя шпага принадлежит королю, месье. Я никогда не обнажал ее ради шлюх.
— Я наставил вам рога, месье! — зарычал он, пьяный от гнева. — И я настаиваю, чтобы вы потребовали у меня сатисфакции.
Я был обязан убить этого волка, а ваша судьба меня нисколько не волновала. Не смейтесь, вы меня бесите. Вы, как любая женщина, полагаете, что неотразимы и что каждый с радостью готов умереть за вас. Я не отношусь к этой породе мужчин. Когда-нибудь вы поймете, если не поняли до сих пор: я тоже волк.
— Он мечтал о море, — вновь заговорил Филипп, — и его мечта сбылась. Я бывал на Средиземном море. Это голубой простор, расшитый золотом, как королевское знамя. Красивый саван для маленького пажа, который любил петь...
Cлайд с цитатой