Просто поразительно, как быстро можно убрать свидетельства чьей-то жизни из своего дома. Как много времени требуется, чтобы оставить в доме свой след, и как мало, чтобы напрочь стереть его.
Музыка существует не для того, чтобы спасти мир. Она существует для того, чтобы спасти твою жизнь.
Я уверен в этой женщине. Я хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь. В болезни и здравии. В бедности и богатстве. Отвергая всех остальных. Мне это подходит. Я хочу, чтобы ее лицо я видел последним, засыпая по ночам, и первым, что я увижу, просыпаясь утром. Я хочу наблюдать за тем, как с годами это лицо станет изменяться. Я хочу изучить все мельчайшие родинки у нее на теле, запомнить каждую веснушку на ее лице. Обладать и оберегать, пока смерть не разлучит нас. Я целиком и полностью «за». Все отлично. Все просто великолепно. Где я должен расписаться?
Ты должен питаться холодной кашей, — сказал он мне как-то раз.
(...)
Питаться холодной кашей — значит долго и усердно трудиться над чем-нибудь так, что, когда ты приходишь домой, тебе не остаётся ничего другого, как только поесть холодной каши и лечь спать.
(...)
Только так ты сможешь стать мастером в любом деле, которому хочешь себя посвятить, — продолжал он. — Только так ты преуспеешь во всём. Так что питайся холодной кашей.
(...)
Он хотел донести до меня то, что следует забыть обо всех удобствах и удовольствиях во имя чего-то большего. Ради своей конечной цели можно временно пожертвовать личным счастьем, то есть нужно есть холодную кашу сегодня, чтобы иметь светлое завтра. Или после завтра. Или далекое будущее.
Романтики хуже всего. Эти влюбленные юноши с обязательными цветочками и сувенирными сердечками. Те, кто обещает никогда не смотреть на других женщин. Они хуже всего. Потому что им всегда нужна новая доза. Так сказать, регулярные инъекции романтики.
Я шёл домой, а она развлекаться. Это были не способы провести вечер. Это были разные жизни.
Я начал осознавать, что она всегда верила в возможность начать жизнь заново, если уехать далеко отсюда.
Потеря наших дедушек и бабушек впервые заставляет нас понять, что жизнь — это серия прощаний.
Сначала даёшь партнеру всякие обещания, а потом обращаешься к юристам, чтобы доказать, что все эти обещания ничего не значат.
Вот каким должен быть тридцатилетний: повзрослевшим, но не разочарованным, устроенным в жизни, но не самодовольным, житейски мудрым, но не настолько, чтобы броситься под поезд. Это должно быть лучшее время жизни.
Когда ты смотришь на то, что человеку нравится и что нравилось раньше, ты узнаешь о нём много такого, о чём он, вероятно, предпочёл бы не распространяться.
Cлайд с цитатой