— Какой чудесный бал! — сказал он графу. — Просто не налюбуешься. Чего тут только нет!
— Мысли, — отвечал Альтамира. И на лице его промелькнуло презрение, которое было тем явственнее, что его по долгу вежливости старались скрыть.
... Ненависть, когда она приходит на смену презрению, отличается обычно лютой яростью.
Если существует загробная жизнь?... Сказать по правде, если я там встречусь с христианским богом, я пропал, — это деспот, и, как всякий деспот, он весь поглощён мыслями о мщении. Библия только и повествует, что о всяких чудовищных карах. Я никогда не любил его и даже никогда не допускал мысли, что его можно искренне любить. Он безжалостен... Он расправится со мной самым ужасным образом.
Вежливость — это только отсутствие раздражения, которое прорывается при дурных манерах.
Дайте мне жить моей идеальной жизнью. Все эти ваши мелкие дрязги, ваши рассказы о житейской действительности, более или менее оскорбительные для моего самолюбия, только и могут что заставить меня упасть с неба на землю. Всякий умирает, как может, вот и я хочу думать о смерти на свой собственный лад. Какое мне дело до других?
А ведь я только один и знаю, что бы я мог совершить… Для других я всего-навсего некое может быть.
... И вот я — заслуженная персона и наслаждаюсь роскошной жизнью где-нибудь в Вене или Лондоне...
«Извольте ошибаться, сударь, через три дня вам отрубят голову».
Я здесь только благодаря моему имени. Но в ваших гостиных ненавидят мысль, ей надлежит держаться на уровне каламбура из водевильного куплета, — вот тогда она получает награды. Но если человек думает, если в его шутках есть какая-то сила и новизна, вы его называете циником.
Видно, в самом деле так уж мне на роду написано — умереть, мечтая... А странно всё-таки, что я только теперь постигаю искусство радоваться жизни, когда уж совсем близко вижу её конец.
Мушка-однодневка появляется на свет в девять часов утра в тёплый летний день, а на исходе дня, в пять часов, она уже умирает; откуда ей знать, что означает слово «ночь»?
Cлайд с цитатой