Абсолютная свобода всегда означает смерть, Игрок. Потому что, пока мы живы, всегда остаемся к чему-то привязанными: к своим, к чужим, к родителям, детям, друзьям или врагам... И только смерть освобождает нас об взятых на себя обязательств. Только у нее есть право дарить истинное забвение.
— Его Величество тебе неприятен?
Я тяжело вздохнула.
— Нет. Но у него есть один серьезный недостаток, который на корню перечеркивает все его многочисленные достоинства.
— Какой?
— Корона, Риг. Корона, которая всю жизнь будет дамокловым мечом висеть над его головой и которая всегда будет влиять на его решения. По любому поводу. На троне ли, за столом ли, или же возле любимой женщины... в каком-то смысле, корона — это его крест. И пусть она красива, великолепна и волшебна... но она слишком холодная, Риг. И слишком тяжелая. Она подавляет. Подчиняет. Она не даст ему быть равным ни с кем. Король всегда первый. И он всегда один. Ему можно только безоговорочно подчиниться или... или же стать его врагом. Таким же жестким, сильным и непримиримым. Потому что власть — слишком цепкая леди, Риг. Она не любит делиться с кем-то еще. И она никогда его не отпустит, даже если он вдруг захочет этого сам.
По ту сторону океана наши враги, вон там они на той стороне, убьём их всех и тогда станем наконец свободны?
Просто иногда, чтобы добиться своего, не надо демонстрировать силу, Фаэс, — совсем тепло улыбнулась я. — Ты, может, об этом не задумывался, но, поверь, наша истинная сила — в нашей слабости. Каждая женщина знает об этом с рождения. Так что ты не ударишь меня, Фаэс. Ты больше никогда на меня даже не замахнешься. И сам это знаешь, верно?
Свобода приносит лишь вздох облегчения перед смертью.
Живи свободно, умри достойно.
Птицы видят в стекле продолжение неба. Натыкаются и умирают.
Любопытство — естественное свойство человеческой натуры. Человек, утративший способность интересоваться новым, перестает быть интересным сам.
Умереть в некотором роде то же самое, что освободиться.
— Я верю в то, что этот мир был создан с любовью, — наконец, тихо ответила я, находясь под перекрестом настороженных взглядов. — Верю, что земля, по которой мы ходим, живая. Верю, что она чувствует боль точно так же, как и мы. И верю в то, что каждая рождающаяся в ее недрах Тварь должна быть уничтожена. Земля для меня как мать, Ваше Преосвященство. Она бережет нас. Заботится. Снабжает нас всем, что необходимо для жизни. Она родит для нас поля. Я отношусь к этому миру с почтением и благодарностью за то, что он меня так неожиданно принял. Я не видел того, кто его создавал, и что за сила дает ему жизнь. Но уверен, что существование Невирона противно самой ее сути.
Я уже умер из-за своего страха смерти. Я видел смерть так близко. Лучше умереть для того, чтобы кто-то смог жить полной жизнью. У меня есть только свобода, чтобы сделать их тоже свободными!
Cлайд с цитатой