Ну зачем футболистам трусы? Майки — понятно: чтобы зрители отличали, кто в какой команде и чтобы в пафосные моменты их снимать и махать. Гетры эти смешные — тоже ладно, они для удобства икроножных мышц. Ну а трусы-то зачем? Без них футбол был бы увлекательнее раз так примерно в пятьсот.
Даже непонятно было, рыба это или курица. Может, особая кухня, типа китайской? Китайцы любят маскироваться.
Тут даже до меня начинает доходить сквозь кашель: Марфе просто сложно бывает перетащить очередного молодого специалиста от чайника к койке. Слишком большое расстояние.
— Да! — радостно орет Марфа. — Наконец-то! Наконец-то ты поняла, Луиза! Это и есть моя проблема: я же все-таки не ля богема, я топ-менеджер! Мне неудобно нести чертов чай прямо в спальню. Все же ясно — мне нужна ОДНОКОМНАТНАЯ квартира!
Но роды эти жуткие — как вспомню, так вздрогну. Особенно тот момент, когда докторица залязгала какими-то жуткими ножами и при этом заявила на полном серьезе:
— Вы мне мешаете!
Я. Ей. Нормальненько. А я к тому моменту уже погнула голой рукой железные прутья у кровати, так мне было хорошо.
Я всегда рассматривала футбол как языческий праздник плодородия. Одиннадцать сперматозоидов несутся по полю, пытаясь угодить в яйцеклетку. В этом смысле мне почему-то всегда было очень жаль вратаря.
Если «Барселона» играет лучше противника, она выигрывает. Если же лучше играет противник, то судья делает так, чтобы все равно выиграла «Барселона».
[Адвокат звонит Хиддингу]
— Гус, привет! Это Дик. Как ты?
— Привет, Дик! Ставлю 100 евро, что лучше, чем ты.
— Ты чего там, турецкие кальяны куришь?
— Нет, русские. Мне подарил свой Березуцкий на прощание.
— Гус, что ты делал с этими русскими, чтобы они лучше играли?
— Там в углу стоит палка с гвоздями. Возьми ее.
— Зачем?
— Увидишь Игнашевича, поймешь. Подожди, Дик, мне звонят.
[Хиддинг прерывается на другой звонок]
— Алло? Алло? Я слушаю. Говорите, мое время стоит дорого. С вас уже пять евро.
[В трубке молчат, слышны всхлипывания]
— Гус?
— Извини, Дик. Кто-то звонил дышал в трубку.
— Так, это Аршавин, как выпьет, всех бывших обзванивает, у меня такое было, когда он из Зенита ушел. Так ты расскажешь мне главную тайну?
— Значит, записывай рецепт побед.
[Авдокат находит укол с жидкостью и одна капля капает на стул. Стул начинает играть с мячом]
Я уже нашел твое зелье. Спасибо тебе, Гус.
— Вынужден тебя разочаровать: оно действует даже на растения, птиц и мебель, но только не на русских! Давай, Дик, удачи! Только вот что…
— Что, Гус?
— Передай Жиркову, чтобы с мокрой головой на улицу не выходил…
Родители не должны ничего менять в моем родительском доме. И сами они не должны меняться. Ну, лет после сорока, наверное. Должны оставаться как есть! Или уж сразу становиться седенькими, румяненькими бабушками-дедушками. Вроде гномов.
Проблема в том, что самих родителей такая ситуация не устраивает. И мой родительский дом они воспринимают просто как свою личную квартиру. Что хотят, то и меняют, как им кажется лучше.
А он мне всё по яйцам целится,
Этот Бобби, сука рыжая,
А он у них за то и ценится -
Мистер-шмистер, ставка высшая!
А я ему по-русски, рыжему:
«Как ни целься — выше, ниже ли,
Ты ударишь — я, бля, выживу,
Я ударю — ты, бля, выживи!
Ты, бля, думаешь, напал на дикаря?
А я сделаю культурно, втихаря,
Я, бля, врежу, как в парадном кирпичом -
Этот, с дудкой не заметит нипочём!
Да, игрушку мы просерили,
Протютюкали, прозяпали,
Хорошо б она на Севере,
А ведь это ж, бля, на Западе.
И пойдет теперь мурыжево -
Федерация, хренация:
Как, мол, ты не сделал рыжего?
Где ж твоя квалификация?!
Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
А вы, суки, нам мараете престиж!
— Мне кажется, я начинаю разбираться в этом.
— Серьёзно? Все, что я понял за эти два часа, это то, что американские мужики обожают пиво, бегают по маленькому чаще обычного и у них проблемы с эрекцией.
— Смотри игру, а не рекламу, Радж!
Cлайд с цитатой