То есть, если у вас объективно присутствует необходимость договариваться, и к этому толкают все объективные обстоятельства — есть личный фактор. Все мы знаем его на примере Меркель. Невыгодны санкции с Российской Федерацией? Невыгодны. Теряет немецкий бизнес 60 миллиардов в год? Теряет. Подвешен ключевой проект, например, «Северный поток-2»? Подвешен. И что? А Меркель не может отказаться от проекта поддержки Украины. Ну просто не может, потому что она его уже запустила. И всё. И вот этот личный фактор в политике — он является самым опасным, когда личные амбиции важнее национальных интересов. Системный крах — он и прошёл! Брекзит пошёл! Выборы в Германии, при которых пять месяцев, пять месяцев собирается коалиция новая! Личная составляющая — она приводит к кризисам. Ну вот, соответственно, упирался господин Кэмерон, чем дело кончилось? Брекзитом. Вот упирался господин Обама. Чем дело закончилось? Избрали такого человека, который никогда бы не стал президентом США, если бы не было такого противостояния. Он физически бы не дошел, он такое количество предохранителей поломал по дороге в политической системе США.... Когда вы закручиваете, полностью завариваете паровой котёл, включая свисток, который этот пар выводит, вот просто его срубаете, отрезаете и завариваете — не надо потом удивляться, что он потом рванёт.
США включились в Первую мировую войну, прежде всего, из-за событий в России. Из-за опасения относительно перспектив возникновения единого гегемона Европы. Мы приняли участие во Второй Мировой войне по тому же вопросу — Германии. Германии и России. Мы сражались в «холодной войне», на самом деле, насчет Германии и того, какова она будет. Для США было всегда исконным, главным страхом, что немецкий капитал и немецкие технологии соединятся с российскими природными ресурсами и рабочей силой в единственную комбинацию, которая пугает США на протяжении столетия. Что из этого выйдет? США уже выложили карты на стол.
Cлайд с цитатой