У меня еще никогда не находилось времени на то, чтобы пересмотреть все свои фильмы подряд. Я вообще не особо люблю пересматривать свои фильмы. Меня от них в сон клонит.
Когда я попал в сериал «Друзья», мне поначалу говорили, что для молодежной комедии я слишком пессимистично себя веду. Тогда я начал говорить так, как говорил в пятом классе. И все сказали — это как раз то, что нужно! Я взмолился: «Нет, позвольте мне повзрослеть хотя бы до восьмиклассника!»
Во мне есть итальянская кровь, но я не до конца итальянец. Я немного голландец, немного француз и немного немец. Но у меня итальянское имя, и именно поэтому я привык ассоциировать себя именно с итальянской частью.
Раньше, в молодости, меня критики не очень-то жаловали. Зато сейчас, спустя пятьдесят лет после выхода первого фильма, я чувствую во Франции тепло и любовь по отношению к моей Анжелике, к ее безумным и увлекательным приключениям. Нужно уметь ждать — и, возможно, тебя полюбят. Главное — не умереть до того времени.
Чтобы выразить эмоции, их надо черпать в самой жизни. Я не репетирую до изнеможения, не стараюсь заранее проникнуть в роль, я просто ее обсуждаю с режиссером и начинаю играть.
Надо быть абсолютным наглецом, чтобы «почувствовать момент», когда ты состоялся. А может, я и сейчас не могу сказать, что это произошло. Но я так отвечу: я не всеяден и не могу снимать то, что не чувствую необходимости снять. Есть слово, которое обычно, не понимая его глубины, употребляют в пренебрежительном смысле: «дилетант». Я дилетант. Это человек, который не умеет делать всё подряд, лишь то, к чему лежит его душа.
Мне повезло — я притягивала замечательных людей. Они увлекались мною. Я для них была чем-то вроде благодатной влаги, способствовавшей всходам. Им импонировало то, что я безраздельно отдавалась в их власть и не умела отвлекаться между дублями.
Меня не интересуют истории, которые оставляют зрителя безразличным. Я хочу, чтобы выходя из кинотеатра человек думал: «Черт возьми, мне нужно выпить».
Как я начал снимать кино? Когда мне было пятнадцать, все вокруг с ума сходили от кровавой развязки в «Бонни и Клайде», так что я попросил отца сводить меня в кино — хотел посмотреть на это своими глазами. Когда герой Джина Хэкмена погиб, меня это потрясло невероятно. Я стал одержим кино. Помню, чуть позже я купил журнал «Филм Коммент» с Бонни и Клайдом на обложке, но не понял ничего из того, что там было написано. Тогда я просто решил снимать свое кино.
Мне нравится работать в театре, потому что я нашёл разницу между актёром, работающим на съёмочной площадке, и тем, кто работает в театре. Она заключается в следующем: в кино у тебя нет партнёра, а в театре самый главный партнёр — это зритель. Вот он — здесь! И тебе не надо читать рецензии, ты сразу слышишь и видишь, и чувствуешь, как ты играешь. Если ты играешь хорошо — зрительный зал дышит вместе с тобой: смеётся или плачет — всё происходит по твоей воле. Ты, как волшебник, вместе с другими партнёрами рассказываешь публике историю, которая заставляет задумываться и пробуждать в зрителях человеческое начало, по крайней мере, мне бы так хотелось!
Cлайд с цитатой