Полет — он не в голове. Он должен быть вот здесь [показывает на грудь]. А когда почувствуешь ритм сердца, это как самбо! Ты летишь!
— А теперь обнимите друг друга.
— Что?!
— Давай, амиго, она тебя не укусит. Не укусишь?
— Посмотрим...
Полет — он не в голове. Он должен быть вот здесь [показывает на грудь]. А когда почувствуешь ритм сердца, это как самбо! Ты летишь!
— А теперь обнимите друг друга.
— Что?!
— Давай, амиго, она тебя не укусит. Не укусишь?
— Посмотрим...
— Скажи ей: «У тебя красивые глаза».
— Я понял, отличная идея. [Жемчужинке] У меня красивые глаза!
— Ээ... да, конечно, они ничего.
— Да нет, её глаза! Её!
— Да, конечно. Твои глаза! Твои глаза классные, не мои. То есть, мои тоже ничего, но твои!... Уверен, ты классно ими видишь.
I believe I can fly,
I believe I can touch the sky,
I think about it every night and day,
Spread my wings and fly away...
На Востоке существует поверье, что птицы не умеют грустить, так как награждены вечной свободой. Когда они в чем-то разочаровываются, то надолго улетают в небо. Чем выше, тем лучше. Летят с уверенностью в том, что под порывами ветра высохнут слёзы, а стремительный полет приблизит их к новому счастью.
— Простите, у вас тут можно приземлиться?
— Что?..
— Что-что, посадку давай! Не видишь, ослабеваю?!