И деревья стали какими-то страшными
Пытаются закошмарить, они ветками машут мне,
С них слетают голуби важные,
И шепчут на ухо тихо: «Осторожно, окрашено».
— Кто ты?
— Кто я?
— Да.
— Я тот псих, кто живет внутри тебя и будет помогать тебе эти два-три дня.
— Завяжи с опиумом, это он вызывает видения. Просто выброси его, пока он есть — это искушение. Сколько у тебя осталось?
— Семь тонн.
— Семь тонн!?
— Да. Большой запас, правда Ада?
Подарков ждут все:
Девочки, мальчики,
Фуражки, начальники, злобные хачики.
Святые источники, красные шапочки,
Больнички, ой мамочки...
Наркоман привычен ко многому, например к виду своей покойной бабушки, ползущей с ножом в зубах…
«Вес», ложка, «святой источник», «красная шапочка»
И вместо кроссовок... белые тапочки.
Я честно скажу, много чего пробовал
И большинство из этого мне нравилось.
Но не пожелаю врагу, даже самому злому,
Чтобы его так же как меня тогда вставило.
У вас много визуальных галлюцинаций?
— Даже слишком.
— Вы видите много такого, что не предназначалось для человеческих глаз, — сказал Дрейк и улыбнулся странной кривой улыбкой.
— Точно, вы совершенно правы, — чувство облегчения, вызванное присутствием этого человека, стало еще сильнее и напряженнее.
Он чувствовал себя спасенным.
— А чем вы занимаетесь помимо разговоров с мужчинами средних лет, провалившимися в кроличью нору?
Давно хотел тебе сказать — люди бывают двух видов: одни сидят на трубах, другим нужны деньги.
Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
Сижу в школьном толчке и реву, как психопатка. Хочу залезть под куст с косяком и курить, курить, курить... Пока не сдохну... А когда сдохну, озабоченные черти утащат меня в свой дерьмовый мир, где, конечно, дохрена травы, но нет спичек... И я буду жрать гаш, который воняет ромашкой, и блювать круглыми сутками.
Cлайд с цитатой