Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
Жутко — и безумно красиво — стоять наедине с чистой стихией, каждой частицей своего существа ощущая ее дикую, неукротимую мощь, для которой ты — всего лишь еще одна снежинка...
— Твою мать, где ты этот тесак надыбал?
— С кухни прислали. Мне нечем было лаймы порезать.
— Лаймы? Какие лаймы?
— Но лаймов у них не нашлось. В пустыне они не растут.
Свершится, блин, чудо, если мы попадём в отель до того, как ты превратишься в дикую тварь.
— Я не осмелюсь заснуть, пока ты бродишь вокруг с головой, набитой кислотой, и хочешь меня искромсать в лоскуты этим чёртовым ножом.
— Кто тебе говорил о лоскутах? Я всего лишь хочу вырезать маленькую «Z» у тебя на лбу.
Наркоман привычен ко многому, например к виду своей покойной бабушки, ползущей с ножом в зубах…
Можно повернуться спиной к человеку, но никогда нельзя поворачиваться спиной к наркотику. Особенно, когда наркотик в человеке. А в руках у человека огромный охотничий нож.
Чёртов эфир... после него вас развозит так, что вы похожи на пьяницу из старой ирландской новеллы: полная утраты двигательно-опорных навыков, галлюцинации и потеря равновесия, немеет язык, начинаются бояки, отказывает позвоночник...
— Господи! Я это только что сказал или просто подумал? Я говорю? А они меня слышали?
— Все в порядке. Просто ему нравится твоя форма черепа.