Наркоман привычен ко многому, например к виду своей покойной бабушки, ползущей с ножом в зубах…
Наркоманы не понимают главного: без наркотиков можно улететь гораздо дальше, чем с наркотиками! Я, кстати, тоже никогда не мог этого понять.
Наркоман привычен ко многому, например к виду своей покойной бабушки, ползущей с ножом в зубах…
Наркоманы не понимают главного: без наркотиков можно улететь гораздо дальше, чем с наркотиками! Я, кстати, тоже никогда не мог этого понять.
Судя по стеклянному взгляду, ей когда-то перерезали глотку.
Бля, че он там загоняет? Это сколько кислоты надо было выжрать, чтоб косяк стал похожим на таракана?
— Завяжи с опиумом, это он вызывает видения. Просто выброси его, пока он есть — это искушение. Сколько у тебя осталось?
— Семь тонн.
— Семь тонн!?
— Да. Большой запас, правда Ада?
— Эти два человека на скамье подсудимых... Они дали мне ЛСД и привели в отель. Я не знаю, что они со мной делали, но я помню, что это было ужасно.
— Что они вам давали?
— ЛСД.
— Кастрация! Двойная кастрация!!!
Судя по стеклянному взгляду, ей когда-то перерезали глотку.
— Эти два человека на скамье подсудимых... Они дали мне ЛСД и привели в отель. Я не знаю, что они со мной делали, но я помню, что это было ужасно.
— Что они вам давали?
— ЛСД.
— Кастрация! Двойная кастрация!!!
— Ты что, сожрал всю нашу кислоту?!
— Да, сожрал. Музыку!
Можно повернуться спиной к человеку, но никогда нельзя поворачиваться спиной к наркотику. Особенно, когда наркотик в человеке. А в руках у человека огромный охотничий нож.
И в царстве уродов станет на одного урода больше.