Одна из привилегий незнания того, кем ты являешься на самом деле — возможность играть любые роли.
Если то, что ты меня забудешь, сделает тебя счастливой, тогда я не против.
Одна из привилегий незнания того, кем ты являешься на самом деле — возможность играть любые роли.
— Почему ты продолжаешь преследовать меня?
— У сердца есть причины, которым разум не подвластен.
— Значит, ты идешь со мной на свидание? — говорит он.
— Только не начинай, — вздыхаю я. — Почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на свидание? Я тебя даже не знаю.
— Давай посмотрим. Мы вместе спасли девочку, сражались с чудищами в красных плащах, а теперь сбежали от старухи, которая считает себя кошкой. Раньше я целовал девушек, еще не успев поздороваться. Ты, практически, уже моя жена. У нас и дети есть. — Он подмигивает Констанции.
— .... если я вспомню тебя — с воспоминаниями нахлынет боль, а если забуду — наступит безумие...
— Если забвение сделает тебя счастливой, я не возражаю, — отвечает он.
— ... Я люблю тебя, Адам.
— Ты даже не помнишь меня. — Из-под капюшона раздается его смех.
— Я не помню твоего лица, но помню тебя своим сердцем, — говорю я. — От этого чувства мне не скрыться.
— Тогда я всегда буду с тобой...
Плитка на полу черно-белая, словно шахматная доска. Я никогда не наступаю на черные. Только на белые. Не уверена почему.
Взгляни на меня. Да, я, конечно, не образец для подражания, но все же довольно неплохой пример. Думаешь, я укуренный и легкомысленный, но знаешь, все то, что я узнал — бесконечно. Только потому, что я позволил себе жить каждым мгновением.
— Давай встретимся днем.
— И как это будет? По — английски?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, кто будет платить? Если по — английски, мы заплатим пополам. Если по — американски, я заплачу. По — французски, возможно, ты заплатишь. По — калифорнийски, мы едим грибы и пьем чай в доме, в который только что вломились.