Пока не появятся какие-нибудь факты, строить догадки не стоит.
Время беззаботного детства... Тогда же я встретил свою первую любовь. Стёрлись из памяти ее внешность, характер. Как строчка из профиля в социальной сети осталось лишь имя, да те чувства, которые захлестывали меня, когда я был с ней. Теплота, нежность, желание заботиться, защитить... Жаль, что это продолжалось так недолго.
На небе одиноко горела звезда. Сегодня я прочитал в интернете, что одно из самых прекрасных астрономических явлений, по расчётам учёных уже перестало существовать, но увидим мы это только через десятки лет. Может быть, и эта звезда уже взорвалась, и сейчас она лишь красивая картинка на небосводе захолустной планетки на краю уездной галактики? Впрочем, почему существует та или иная вещь? Потому что она просто есть, имеет форму, её можно потрогать? Или потому что мы верим, что она существует? На первый взгляд ответ прост. Но с другой стороны... Даже если этой звезды больше нет, мы до сих пор видим её холодный свет. Возможно, кому-то она помогла выбраться из зимней тайги, кому-то подарила надежду, а кому-то просто чуточку тепла. Могла ли всё это сделать простая астрономическая единица, да еще и взорвавшаяся бог весть когда? Могут ли миллиарды людей верить в то, чего на самом деле нет?.. Однако вера сама по себе еще не материализовала ни один объект. По крайней мере, я об этом не слышал...
Юля:
— А что значит «нормально»?! Как определить?!
Я вжал голову в плечи.
Семён:
— То, что людям привычно, большинству, что большинство не посчитает отклонением — то и нормально.
Юля:
— А если ты будешь не согласным с этим большинством?
Семён:
— То для них это так и останется ненормальным.
Она саркастично кивнула и развела руками.
Юля:
— То есть как тебе жить, решает большинство?! Другие, совершенно чужие тебе люди?!
Голова была настолько тяжёлой, что в ней не оставалось пространства для развёртывания идей. Если в лучшие времена мой мозг представляет из себя широкую автостраду, по которой с бешеной скоростью проносятся миллионы мыслей, обгоняя, подрезая друг друга, устраивая чудовищные аварии, то сейчас он не более чем затерянная в лесу тропинка, по которой ходят только в случае крайней необходимости.
– Какое красивое небо... Не могу поверить в то, что вы добровольно отказались от него...
– А мы и не отказались. Произошло то, что называется прогрессорством – дикарю дали вместо палки автомат Калашникова. Подтянули технологический уровень, но культурный остался на уровне начала XX века.
– Думаешь, человечеству пора повзрослеть?
– Хотя бы немного. Входя во Вселенную, следует вытирать ноги. Иначе могут в шею вытолкать. Мы, человечество, находимся на той подростковой стадии, когда можно как возвеличить себя, так и покалечить. А потому неизбежны перегибы — всё то, что ломает отдельно взятого человека, суть симптомы пубертатного периода человечества в целом. И станет ли человечество, повзрослев, человеком, или превратится в хиккана, быдлоида или эгоистичного циника – зависит от нас самих.
– Хорошо сказано.
– Жаль только, не получается пока. Ни у человечества, ни у меня.
— И что ты там видишь?
— Звёзды… — загадочно сказала Лена, не опуская головы.
— Это я понимаю, я их тоже вижу. Но что в них такого особенного?
— Не знаю… Кажется, что они разговаривают со мной. Там же тоже есть люди, у них своя жизнь, наверное – куда лучше, чем у нас, и они тоже вот так вот смотрят на небо и видят Землю, меня, тебя.
А вот лень лишний раз открыть книгу – это уже ближе ко мне. Хоть я и люблю читать, но вот задумаешься о том, что предстоит страница за страницей осиливать огромный роман… И даже если он интересный, даже если захватит с головой, и уже не оторвёшься – так-то потом! А сейчас надо всего лишь взять книгу с полки и открыть. А вот это уже лень…
Cлайд с цитатой