Мне кажется, что небо легло на землю, а я зажат между ними и дышу сквозь игольное ушко.
А мораль — ничто, покуда она остается лишь формулой хорошего поведения.
Мне кажется, что небо легло на землю, а я зажат между ними и дышу сквозь игольное ушко.
... На каждой стадии своего развития каждый человек открывает мир заново, чтобы привести его опять в соответствие с собственной природой.
Нас, художников, здесь ожидает счастливая возможность примириться посредством искусства со всем, что ранило нас и унижало в обычной жизни, и не бежать от судьбы, а заставить её пролиться истинным живым дождём – воображением.
Всё, на что я был годен, это любить её больше, чем она меня, — этой масти у меня всегда была полна рука.
— Ну, и сколько она будет длиться, эта любовь? (в шутку).
— Не знаю.
— Три недели, три года, тридцать лет?..
— Ты как все… пытаешься свести вечность к числам...
Любовь много искренней, когда порождается не страстью, а симпатией; и она не оставляет ран.
Поблизости висит небольшая литография — Мона Лиза, чья загадочная улыбка всегда напоминала Скоби о его собственной матери. (Что до меня, то эта знаменитая улыбка всегда казалась мне улыбкой женщины, только что за обедом отравившей собственного мужа.)