Нас, художников, здесь ожидает счастливая возможность примириться посредством искусства со всем, что ранило нас и унижало в обычной жизни, и не бежать от судьбы, а заставить её пролиться истинным живым дождём – воображением.
Он много думал и много выстрадал, но чего ему недоставало, так это решимости пробовать – первейшего свойства художника.
Любовь — жутко стабильная штука, и каждому из нас достается по кусочку, не больше и не меньше, своего рода рацион. Она способна принимать бесконечно разнообразные формы и связать тебя с бессчетным числом людей. Но рацион есть рацион: она затаскается, сносится, потеряет товарный вид, так и не дождавшись истинного своего предмета. Потому что пункт ее назначения расположен где-то в самых труднодоступных дебрях души, и там она должна осознать себя как любовь к самому себе — та самая почва, на которой мы строим наше так называемое душевное равновесие, здоровье души.
День для corpora есть ночь для spiritus. Как только тела завершают работу, начинают трудиться людские души. Просыпается тело, и дух погружается в сон, и сон духа есть пробуждение для тела.
Любовь много искренней, когда порождается не страстью, а симпатией; и она не оставляет ран.
Всё, на что я был годен, это любить её больше, чем она меня, — этой масти у меня всегда была полна рука.
Мы и расстались, не сказав ни слова, в маленьком скверике, где солнце выкрасило медленно умиравшие деревья в цвет кофе; расстались, просто обменявшись взглядом, словно хотели навеки друг в друге остаться.
— Ну, и сколько она будет длиться, эта любовь? (в шутку).
— Не знаю.
— Три недели, три года, тридцать лет?..
— Ты как все… пытаешься свести вечность к числам...
Cлайд с цитатой