Я влюбился... и ничего не могу с собой поделать. Если раньше я был сам по себе, то теперь нас двое. Меня одного больше нет.
Нельзя мешать молодым, если они действительно друг друга любят.
Я влюбился... и ничего не могу с собой поделать. Если раньше я был сам по себе, то теперь нас двое. Меня одного больше нет.
— Не могу. Я слишком многое должен искупить.
— Так будет легче для Кэролайн. Задумывался ли ты, что твои попытки искупления будут значить для неё? Пятьдесят лет следовать за тобой, помогать тебе, стремится к цели, которой тебе не достигнуть, пока ты не станешь стариком. Обузой. Ты всё равно попадёшь в Ад, Стефан. Зачем вести туда её? Если ты правда любишь Кэролайн, ты избавишь её от страданий и вернёшь ей жизнь, которой она и должна была жить. Без смертной жизни. Без тебя. Будешь цепляться за это хрупкое существование?
— Видимо я упрямый. Я хочу жить.
— Это так по-человечески.
Холоднее стал октябрьский ветер
И в душе летающая льдинка,
Но я знаю, что на этом свете есть моя вторая половинка.
За неимением самой любви женщины хотят почувствовать ее ароматы, услышать отголоски, увидеть отражение.
Если я ищу любви истинной и большой, то сначала надо устать от мелких чувств, случайных романов.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо.
Я хочу прикоснуться к тебе... Взять за руку и нежно, осторожно обнять... Но между нами препятствие, которое так просто не преодолеть.