Стивен Эриксон. Врата мертвого дома

Другие цитаты по теме

– И скажи мне, дедушка, зачем маленькому перед смертью мучиться? Когда мучается большой человек, мужик или женщина, то грехи прощаются, а зачем маленькому, когда у него нет грехов? Зачем?

– А кто ж его знает? Всего знать нельзя, зачем да как. Птице положено не четыре крыла, а два, потому что и на двух лететь способна, – так и человеку положено знать не все, а только половину или четверть. Сколько надо ему знать, чтоб прожить, столько и знает… Твое горе с полгоря. Жизнь долгая, – будет еще и хорошего и дурного, всего будет...

Не рябой, кожа гладкая. Бородка пробивается, глаза слишком ясные. Ни тебе галлонов вина, ни облаков дурхангового дыма, ни тяжёлых тел, которые ждут своей очереди впихнуться в тебя, в то место, которое поначалу было уязвимым, но скоро отгородилось от всего по-настоящему реального, всего по-настоящему важного. Я им давала только иллюзию того, что они внутри меня, тупичок, карман. Можешь ты понять, о чём я говорю?

Смерть, налоги и рождение детей — всё это обрушивается на нас в самое неподходящее время.

Хоронить родителей больно и невыносимо. Но в глубине души человек готов к этому, ведь это закон бытия. Но пережить своего ребенка… Это же нелепо, как повернутое вспять время.

Мерзость растёт, как опухоль, в любой и всякой организации.... Беда в том, что к ней легче привыкнуть, чем вырезать её.

«Я думаю, что все люди — братья», — скажет Сашка, и они поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне, где брат убивает брата.

Но, может, дело не в этом. Совсем не в этом. Может, дело в том, что я пережила по пути к галерам, может, причина — в море лиц, буре ненависти и бессмысленной ярости, свободе и жажде причинять боль, которые столь отчётливо проступали на этих, прежде таких обыкновенных лицах. Может быть, это люди вывели меня из равновесия.

Что хуже — похоронить ребенка или оставить его?

У каждого из нас — свой порог, друг мой. Солдаты или нет, мы не способны держаться вечно, рано или поздно мы превращаемся… во что-то другое. Будто мир вокруг нас изменился, хотя на самом деле это мы начали на него смотреть иначе. Меняется перспектива, но не от умозаключений — видишь, но не чувствуешь, или плачешь, а собственную боль рассматриваешь со стороны, как чужую. Здесь нет места ответам, потому что все вопросы выгорели. Более человек или менее — тебе самому решать.