Весь мир — дерьмо. Засохшее дерьмо высшей пробы. Взблюём же, дети мои!...
Будь мне пятнадцать лет – я бы точно влюбился, снова подумал я. Абсолютно фатальной любовью, страшной и неудержимой, как лавина в весенних горах. Влюбился бы – и, крайне плохо представляя, что с этим делать дальше, впал бы в дикую, черную меланхолию...
Я должен над цветами наклониться
Не для того, чтоб рвать или срезать,
А чтоб увидеть добрые их лица
И доброе лицо им показать.
Люди умирают то и дело; человеческая жизнь гораздо опаснее, чем ты думаешь. Поэтому нужно обращаться с людьми так, чтобы потом не о чем было жалеть. Справедливо — и как можно искреннее.
Кто вкладывает самый большой капитал, тому достается самая полезная информация — и самая большая отдача от инвестиций. Вопрос «чья в том вина» не стоит вообще. Все уже внутри самой формулы капиталовложения. Понятие честности в таком мире не существует. Слишком громадны инвестируемые суммы. Прибегают и к насилию, если нужно. Полиция же при расследовании ведет себя, мягко говоря, без энтузиазма. С полицией все давным — давно обговорено — снизу и до самых верхов. Это даже не коррупция. Это система. Комплекс условий для эффективного вложения капитала.
Люди, чтобы и дальше совпадать, все время подстраиваются друг под друга в мелочах...
Мир так огромен, а тебе нужно совсем мало, чтобы укрыться, — всего ничего, но и этого крошечного клочка пространства нигде нет.
Но в ней уже пробудилось то особое отношение к миру, при котором женщина смотрит на все вокруг сверху вниз. Не в плохом смысле, не агрессивно. Просто – как бы тут лучше выразиться – нейтрально смотрит на мир сверху вниз, и все. Как на улицу из окна.
Я — совершенно чужеродное тело. Ни этому городу, ни этой повседневности я никак не принадлежу.
Cлайд с цитатой