— Осторожнее, Харухи...
— У милорда явно фетиш на садо-мазо.
— Я же сказал, вы не поняли меня!
— Значит, это и есть садо-мазо? Он заставил меня, без моего ведома.
— Нет, я ради тебя старался.
— Трогайте!
— Эй, не бросайте меня... Стойте...
— Осторожнее, Харухи...
— У милорда явно фетиш на садо-мазо.
— Я же сказал, вы не поняли меня!
— Значит, это и есть садо-мазо? Он заставил меня, без моего ведома.
— Нет, я ради тебя старался.
— Трогайте!
— Эй, не бросайте меня... Стойте...
Мы всегда сами себе противоречим. Мы хотим, чтобы нас различали и не хотим чтобы различали. Мы хотим, чтобы нас узнали получше и не хотим чтобы узнавали. Мы всегда очень нуждаемся в тех, кто может нас принять, но принять такими, какие мы есть... А таких не существует.
— Семпай! Хватит мусорить!
— Это не мусор, это дом для хомячка.
— Но у вас же никогда не было хомячка, Семпай!
— Я тебе не Семпай… знакомый обычный…
— Просто у меня с рождения такое жуткое лицо.
— То есть ты осознаешь это, Казанова?
— Я Касанода.
— Касанова?
— Я же сказал — Касанода! Проклятие, парни, вы смерти хотите?
— Давайте снеговика лепить?
— Ты кому это говоришь?
— Обоим, конечно.
— «Обоев» здесь нет!
До сегодняшнего дня мир был разделен на «нас» и на «других». Первый раз кто-то вторгся в наш мир.
Разве это имеет значение? Мужчины и женщины, внешность... Имеет значение то, что внутри.
— Неужели ты так ненавидишь работу в этом клубе? Неужели ты так ненавидишь работу в Клубе Свиданий?
— Ну раз спрашиваешь, то да.