Теперь я твоя Владычица,
Но мною ты властвуешь в нежности,
Тобой не могу насытиться
И жажду с тобой Бесконечности...
В моей любви не было иссушающей страсти, не было любовных безумств, она не была пожаром — она была теплым огнем очага, нежным светом лампадки. Тишина, нежность, забота, ласка…
Я утром в нежности проснулась,
В твоих руках и в сладких поцелуях…
Тебе, родному, улыбнулась
И растворилась в любовных струях…
Как горячи твои объятия,
Как смел и беспардонен ты сейчас.
Как обезумевший от счастья,
Что ничего нет, кроме нас.
И мы едины! И всецело!
Ты – мой любимый, я – твоя.
Во мне твои душа и тело,
В тебе вся полностью лишь я!
Брак и любовь можно сравнить с дымом и пламенем. Любовь — это пламя. И я вам предлагаю сгореть вместе со мной.
Сидеть обнявшись под звездным небом у танцующего костра; слушать песню треска прогорающих дров и окружающую безмятежную тишину; впускать в себя проникающий глубоко под кожу жар пламени и неистовое желание; зарываться носом в твое плечо и забывать дышать от переполняющей нежности; вдыхать родной запах твоего тела, твоих непослушных, играющих с ветром волос; украдкой любоваться твоим профилем...
Пока немигающим, пристальным взглядом ты приручаешь огонь...
…мой укротитель.
Затем: страданье длится слишком долго
и слишком тяжело для нас, страданье
от лжелюбви, кивающей на давность
привычки называться правом и
расти в ботву из всей неправоты.
Где, у кого есть право на владенье?
Владенье тем, что и себя не держит,
что лишь себя, подхватывая, ловит,
отбрасывая, как ребенок мяч.
И как не может флотоводец Нику
к форштевню прикрепить насильно, если
своя же собственная легкокрылость
её уносит в светлый ветер моря, -
так женщину никто не призовет,
когда она, не видя нас, уходит
по узенькой полоске жизни, как
сквозь чудо, — и уходит без опаски:
ведь страсть — она не долг и не вина.
Вина — предать свой труд, себя, вина -
в любви не умножать ничьей свободы
своей свободой, что с трудом обрёл.
И нам дано, где любим, только это:
друг друга отпустить; мы держим то,
что нам само упало, ни за что.
Она ребенка душой укроет
И пусть морозно от злого люда,
Она любовью крепит родное,
И верой в Бога навеет чудо.
Семье в защиту найдет молитву,
И нежным сердцем дитя согреет,
И если нужно, вступает в битву,
Себя ни капельки не жалея.
И будут жизни они учиться,
Когда серьезно, когда играя,
И даже небом стает орлица,
Судьбу орленка оберегая.
Любовь не пробуют на вкус,
Познать её дано лишь сердцу.
И только самый глупый трус,
Пред ней захлопнет свою дверцу.
Познать её дано лишь тем,
Кто может отказаться от свободы,
Отречься от сияющих богем
И с головой нырнуть в бушующие воды.
Хотел любви, так будь готов!
Отдать себя навек и без возврата.
Надев тяжчайше из оков,
Потом поймёшь любовь дороже злата.
Любовь не пробуют на вкус,
Познать её дано лишь сердцу.
И этот пламенный «укус»,
Принять дано лишь мудрецу.
Cлайд с цитатой