— Грубая? Упрямая? Задиристая?
— Я не задиристая!
— Еще какая задиристая. Но я таких женщин люблю.
— Ты сумасшедший.
— Я был нормальным. Пока не встретил тебя.
— Грубая? Упрямая? Задиристая?
— Я не задиристая!
— Еще какая задиристая. Но я таких женщин люблю.
— Ты сумасшедший.
— Я был нормальным. Пока не встретил тебя.
А если ты любишь кого-нибудь, я имею в виду, если ты по-настоящему любишь, а не морочишь сам себе голову, то ты никогда не затащишь девушку в постель вопреки ее желанию. Если она против, если она устанавливает какой-то предел, то ты, парень, не будешь дальше навязывать ей свою любовь, свои желания. Ты будешь стараться действовать как-то иначе. Ну, а если ты слабак или дешевка, то конечно такого удара тебе не выдержать. Но ведь ты же, в конце-то концов, не покупаешь обед только для своей правой руки?! Ты кормишь обедом всего себя, все тело, все свои органы. И если ты давишь на нее, то это уже не любовь. Тогда это уже называется эгоизмом.
— У меня всё отлично. Я счастлива, правда.
— Правда? Мне так не кажется. Если ты не вырвешься на свободу, то, вероятнее всего, погибнешь. Возможно, не сразу. У тебя много сил, рано или поздно тот огонёк, который привлёк меня, Роза, в конце концов погаснет.
— Ты не можешь спасти меня, Джек.
— Спасти себя можешь только ты.
— Джек, ты держал дверь к своему сердцу наглухо закрытой и ключ спрятанным. Похоже, она нашла его.
— Ключи — это не про неё, — говорит он. — Она вышибла дверь.
Он душит меня. Заглушает. Запирает меня. Привязывает меня к себе своими переживаниями, беспокойством, гневом и страхом.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.