Как же утонченно чувство вины способно разнообразить пытку, кидая мячики подробностей в вечное кольцо, заставляя всю жизнь перебирать одни и те же четки.
Диапазон красоты весьма ограничен, в то время как уродство имеет бесчисленное множество личин.
Как же утонченно чувство вины способно разнообразить пытку, кидая мячики подробностей в вечное кольцо, заставляя всю жизнь перебирать одни и те же четки.
Диапазон красоты весьма ограничен, в то время как уродство имеет бесчисленное множество личин.
Мы все хотим, чтобы решения за нас принимали другие. Ведь тогда нам не нужно будет винить себя.
— А ты что думала, милая, я долго терпеть буду?
— Но я же терплю. Вы отняли у меня сына, а я улыбаюсь вам, кланяюсь, слова говорю вежливые. Вы отняли у меня все. Моя жизнь не имеет смысла. И в этом виноваты только вы...
... Как это ни парадоксально, большинство преступников совершенно искренне не считают себя виноватыми, будь они даже убийцами и насильниками. «И что с того?» — удивленно восклицают они на вопрос «За что?» и совершенно недоумевают, когда их пытаются наказать... Психология — сложная штука.
Она, Совесть, просыпается и начинает всячески докучать. Тычет своим костлявым пальцем по несколько раз в каждую ошибку, раз за разом воскрешает сцены позорного поведения, недостойных манер или всяческого их отсутствия. Хочется переложить на кого-нибудь часть вины, а — не на кого.
Если что-то бывает в жизни у человека нехорошее, то это вина человека, а не его судьбы.